Иэн Моррис - Почему властвует Запад... по крайней мере, пока еще

Их миграции породили эффект домино. В VIII веке до н. э. группа, которая называлась массагеты, мигрировала на Запад, пройдя по территории, которая в наши дни называется Казахстан, и на этом пути столкнулась со скифами, в результате чего снова возник вопрос выбора, который должны были сделать доисторические охотники и собиратели, когда земледельцы переместились в их земли, где они занимались своим промыслом, или сицилийские крестьяне, которым надо было отреагировать, когда на их побережье появились греческие колонисты: они могли остаться на своей земле, организоваться, чтобы дать отпор, даже избрать царя или уйти из этих мест. Те, кто выбрали вариант бегства за Волгу, в свою очередь, породили такую же проблему выбора перед киммерийцами, которые уже жили там: им надо было либо сражаться, либо бежать.

В 710-х годах до н. э. группы киммерийских беженцев начали перемещаться в западный центр. Их было немного, но они могли принести много вреда. В сельскохозяйственных государствах многим крестьянам приходилось усердно трудиться на полях, чтобы обеспечить едой солдат. В пик своих войн Рим и Цинь забирали в свои армии, вероятно, одного из каждых шести, но в мирное время они ограничивались лишь одним из двадцати. А у кочевников воином мог быть каждый мужчина (а также многие женщины), который с рождения воспитывался рядом с лошадью и луком. Это был наглядный пример асимметричных военных действий. У великих империй были деньги, интенданты и осадные орудия, зато на стороне кочевников были скорость, террор и тот факт, что их жертвы, практиковавшие оседлый образ жизни, часто были заняты сражениями друг с другом.

В те годы меняющийся климат и повышавшееся в течение какого-то времени социальное развитие снова объединились, чтобы нарушить границы западного центра, результатом чего в очередной раз стали насилие и беспорядки. Ассирийская империя, которая по-прежнему оставалась самой мощной державой на Западе, если говорить о примерно 700 годе до н. э., пригласила киммерийцев в центр, чтобы они помогали ей сражаться с соперниками. Вначале все шло хорошо, но в 695 году до н. э. царь Мидас из Фригии, располагавшейся в Центральной Турции, настолько богатый человек, что в греческих легендах говорилось, что он мог обращать любой предмет в золото, всего лишь прикоснувшись к нему, совершил самоубийство, когда киммерийцы заблокировали его столицу.

Устранив буферные государства, вроде Фригии, ассирийцы открыли свои земли набегам кочевников, и к 650 году до н. э. Северную Месопотамию фактически контролировали скифы. Их «насилие и пренебрежительное отношение к законам привело к общему хаосу, — писал греческий историк Геродот. — Они действовали как простые грабители, рыскавшие по всей земле и крадущие собственность у всех» 34[Геродот, 1.106]. Кочевники дестабилизировали положение дел в Ассирийской империи и помогли Мидии и Вавилону в 612 году до н. э. захватить Ниневию, но затем сразу же после этого напали на Мидию. Только в 590 году до н. э. мидийцы поняли, как надо сражаться с этими хитрыми, быстро перемещающимися врагами. По словам Геродота, они начали на пирах спаивать их вождей, а затем убивать.

Цари Мидии, Вавилона и Персии пробовали разные способы приручения кочевников. Одним из вариантов было ничего не делать, но тогда набеги этих номадов приводили к опустошению прифронтовых провинций, что сокращало объем поступаемых оттуда налогов. Другим вариантом был откуп, но такая защита могла быть столь же дорогой, как и потери при набегах. Третьим способом были предупредительные войны, ведущиеся в степях, и захват пастбищ, которые требовались кочевникам для выживания, но этот путь был еще более дорогим и рискованным, чем первые два. Поскольку у кочевников почти не было того, что надо было защищать, они могли легко уйти в безводные и безлесые просторы, заманивая туда захватчиков их земель и нанося им поражение, когда у тех заканчивались запасы.

Кир, основатель Персидской империи, в 530 году до н. э. пытался вести предупредительные войны против массагетов. Как и Мидас до него, он сражался с ними при помощи винограда: он позволил массагетам захватить его лагерь, а когда они напились, празднуя победу, убил их и захватил сына их царицы. «Ты ненасытно требуешь крови, — писала Киру царица Томирис, — отдай мне назад моего сына, и ты уйдешь из моей страны со своими войсками целым и невредимым. Если же ты откажешься, я, клянусь Солнцем, нашим владыкой, дам тебе больше крови, чем ты сможешь выпить» 35[Геродот, 1.212]. Верная своему слову, Томирис победила персов, приказала отрубить голову Киру и бросила ее в кожаный мех, наполненный человеческою кровью, чтобы ненасытный завоеватель и истребитель народов мог вдосталь ею упиться.

Можно сказать, что предупредительные войны начались неудачно, но в 519 году до н. э. Дарий из Персии показал, что этот прием может работать. Он разбил конфедерацию, которую персы называли «скифы в заостренных кверху колпаках», наложил на них дань и поставил у них правителем своего марионеточного царя. Через пять лет он попытался проделать это снова, пересек для этого Дунай и преследовал скифов, углубившихся далеко в Украину. Но так же, как и во многих асимметричных войнах, ведущихся в наши дни, трудно сказать, кто в этих битвах оказался победителем. Геродот полагает, что это была катастрофа, из которой Дарию, к счастью для него, удалось выбраться живым, но скифы никогда больше не угрожали Персии, и поэтому его действия в целом можно считать, несомненно, правильными.

Кавалерии потребовалось гораздо больше времени, чтобы из степей добраться до Востока и стать одной из составляющих его жизни, точно так же, как это было и с колесницами, которые через значительно большее время добрались до Китая, чем до Запада, но, когда начался эффект домино, вызванный кочевниками, он сработал точно так же и с такими же негативными последствиями. Распространение кочевничества на Востоке лежало, вероятно, в основе атак подданных Жун в VIII веке до н. э., а поглощение северных территорий государствами Цинь и Цзинь в VII и VI веках до н. э. было, вполне вероятно, часто выбираемым вариантом: люди решали, что лучше подвергнуться ассимиляции, чем сражаться с наступающими кочевниками. Когда они поступили таким образом, объединенное давление со стороны вторгающихся кочевников и экспансия китайских государств привели к исчезновению буферных сообществ, то есть все происходило точно так же, как и на Западе.

После этого приграничным государством стало Чжао. Как и ассирийцы, когда они столкнулись со скифами, Чжао немедленно рекрутировало всадников из кочевников для сражения со своими соседями и начало готовить своих подданных для службы в кавалерии. В Чжао также разработали стратегию борьбы с кочевниками, которая мало использовалась на Западе, — войну на истощение, для чего создавались стены, которые помогали не допускать кочевников на территорию страны (или, по крайней мере, направляли их туда, где они торговали и совершали набеги). Это, по-видимому, работало чуть лучше, чем ведение военных действий против них или выплата денег под видом платы за защиту, и поэтому в III веке до н. э. стены стали строиться еще более активно. При Первом императоре Цинь стена протянулась на две тысячи миль и стоила (по крайней мере, если верить легенде) жизни одного работника на каждый построенный ярд [около 0,9 м] [112] Та стена, которую туристы ездят смотреть из Пекина, не является той Великой стеной, которую создали в эпоху Цинь (участок недалеко от нынешней китайской столицы датируют в основном XVI столетием н. э.). Не является верным и утверждение, что эту гигантскую стену можно увидеть из космического корабля, находящегося на орбите вокруг Земли, не говоря уже о том, что это можно сделать с Луны. .