Иэн Моррис - Почему властвует Запад... по крайней мере, пока еще

Наконец, в 1260 году египетская армия остановила монголов на берегах Галилейского моря (одно из названий озера Кинерет (Тивериадского) в нынешнем Израиле. — Пер. ). Однако к этому времени их буйство обрекло старые центральные мусульманские земли в Иране, Ираке и Сирии на два века экономического спада. Впрочем, сильнее всего на Запад повлияло то, чего монголы не сделали. Поскольку они не опустошили Каир, он оставался крупнейшим и богатейшим городом Запада, а так как они не вторглись в Западную Европу, Венеция и Генуя по-прежнему были самыми большими торговыми центрами Запада. Да, в прежнем мусульманском центре уровень развития снизился, но в Египте и Италии он продолжал расти, и к 1270-м годам, когда Марко Поло отправился в Китай, центр Запада решительно смещался в средиземноморские земли, которые монголы пощадили.

Монголы несомненно отказались от ведения войн на Западе, когда умер еще один хан и его преемник Хубилай решил покончить с Китаем. Этого хана обессмертил английский поэт Кольридж, которому в наркотическом бреду явилось видение дворца этого правителя в Занаду [152] Это знаменитое название на самом деле является искаженным китайским названием города, обычная транслитерация которого — Шанду. В настоящее время на месте дворца Хубилая проводятся раскопки. . («Эти льдистые пещеры, Этот солнечный чертог…» [153] Перевод Дмитрия Н. Смирнова. — Прим. пер. ) 4Это была самая трудная война, которую монголы когда-либо вели, и самая разрушительная. Потребовалась пятилетняя осада мощной крепости Сянян, чтобы сломить сопротивление Китая, и к тому времени, когда в 1279 году Хубилай загнал в море последнего императора-ребенка из династии Сун, та сложная инфраструктура, благодаря которой Китай оказался на грани промышленной революции, пришла в расстройство. Социальное развитие на Востоке перешло в стадию свободного падения.

Свой вклад в это определенно внесли и природные катастрофы. Кайфын был восстановлен после опустошения, учиненного чжурчжэнями, но по-настоящему начал приходить в упадок, когда Хуанхэ прорвала дамбы и были разрушены каналы, по которым в город завозились продовольствие и уголь и вывозилась произведенная в нем продукция. Однако Хуанхэ множество раз разливалась и прежде. Важное отличие состояло в том, что теперь устроенные монголами разрушения усугубили жестокости природы. В 1230-х годах за монгольскими армиями всегда следовали голод и эпидемии, которые унесли миллион людей в Кайфыне и, возможно, еще больше в Сычуани. В 1270-х годах смерть взимала еще бóльшую дань. В целом в XIII веке Китай посетили четыре всадника Апокалипсиса: миграции, крушение государства, голод и болезни, из-за чего его население, возможно, сократилось на четверть. Невзирая на восхищение Марко Поло, Китай к 1290 году больше не находился на пути к промышленному взлету. Фактически разрыв между Востоком и Западом сокращался.

Когда в прошлом, в период с I по IV столетие н. э., социальное развитие Востока переживало спад, это было частью парадокса всеевразийских масштабов. Резкий подъем уровня социального развития в I тысячелетии до н. э. фактически привел к сокращению расстояний между центрами, и горстка путешественников, торговцев и налетчиков создала перекрывающие друг друга зоны контактов, проходящие через степи и Индийский океан. «Обмен в Старом Свете» стал следствием повышения уровня развития, но он также и породил те силы, которые смогли подорвать развитие. И когда западный центр не смог преодолеть «твердый потолок» на уровне около сорока трех пунктов, всадники апокалипсиса потащили оба центра назад.

К IX веку уровень развития на Востоке восстановился в достаточной степени для того, чтобы вызвать второй «обмен в Старом Свете». Купцы, миссионеры и мигранты пересекали степи и Индийский океан, и опять создали перекрывающие друг друга зоны контактов (рис. 8.4). Ко времени детства Чингисхана торговцы перевозили через Индийский океан уже не только предметы роскоши — такие, как пряности и шелк, — но также и продовольствие в таких больших объемах, которым позавидовали бы даже римляне. И от Ормуза в Персидском заливе до Маджапахита на Яве процветали космополитические торговые города.

Завоевание монголами степей принесло стабильность и во вторую артерию, соединяющую Восток и Запад. Хан Угэдэй, жаждавший превратить новую столицу, которую он построил в Каракоруме, в город, достойный быть столицей империи, по сообщениям, заманивал купцов тем, что платил им за их товары на 10 процентов больше той цены, которую они запрашивали. «Каждый день после еды, — писал персидский ученый Рашид аль-Дин, — он садился на стул, который ставили возле его дворца, где кучами был сложен каждый вид товара, который только можно было найти в мире» 5.

Помимо торговцев в страну приезжали и священнослужители, которых привлекало спокойное отношение монголов к религии. «Так же как у Бога на руке разные пальцы, — рассказывал христианам преемник Угэдэй [Мункэ-хан], — Он дал людям разные пути» 6[Мункэ-хан, разговор с Рубруком]. Испытывая интерес к путям, этот хан в 1254 году решил провести публичные дебаты между буддистами, мусульманами и христианами. Такое могло случиться только в Каракоруме.

Чтобы посмотреть на этих ученых, собралась огромная толпа, однако данный эксперимент не увенчался успехом. В соответствии с монгольскими традициями, участникам в промежутках между дебатами подавали перебродившее кобылье молоко, и постепенно их аргументация утрачивала четкость. Алкоголь притуплял их диалектические навыки, и христиане принялись петь гимны. Мусульмане ответили на это чтением стихов из Корана, а буддисты погрузились в молчаливое созерцание. Наконец, будучи слишком пьяными, чтобы продолжать, христиане и мусульмане последовали примеру буддистов.

Несмотря на неудачу диалога между верами, люди Запада продолжали приезжать. Мусульманские торговцы привозили восточные товары в Каффу (этот город находился на месте нынешней Феодосии. — Пер. ) в Крыму, продавали там их итальянцам, которые не только продавали их далее северным европейцам (китайский шелк впервые появился на французских рынках в 1257 году), но также и сами следовали за этими товарами к их источникам. Дяди Марко Поло покинули Каффу в 1260 году и продолжали свой путь, пока не достигли Пекина, а затем совершили вторую поездку в 1274 году, вместе с молодым Марко. За ними следовали миссионеры, и в 1305 году один христианский монах, только что прибывший в Пекин, мог похвастаться, что дорога через степи была более быстрой и более безопасной, нежели морской путь.