Андрей Юрганов - Категории русской средневековой культуры

— умысел на государево здоровье;

— различные измены царю;

— скоп и заговор против царя, бояр и воевод на местах.

Во второй главе определен статус русского царя как верховного главы государства. В статьях 2, 3, 4 особо рассматривается вопрос об измене Московскому государству. В понятие «измена» включается стремление «Московским государьством завладеть и государем быть». Средствами достижения такой цели признавались: сбор рати; дружба с недругами царя.

Впервые термин «измена» упоминается в крестоцеловальной записи князя Ивана Дмитриевича Бельского 1562 г. И в других записях XVI в. это слово определяло, в основном, только отъезд к другому государю, сношения с ним, помощь врагу и т.д. Пресечение династии Калитичей к слову «измена» добавило новое значение; оно иллюстрируется формуляром крестоцеловальной записи, приложенной к грамоте 1606 г. Василия Шуйского в Пермь Великую, где, между прочим, сказано: «Также же мне на Московское государство иного государя из иных государств и из своих никого не искати и не изменити ему государю ни в чем...» Между тем, статья 11 Соборного Уложения фиксирует отъезд как измену, что ведет к конфискации вотчин и поместий, но не означает смертной казни для изменника: более того, в случае его возвращения предусматривались прощение вины и даже возврат вотчин по воле государя. Как видим, представления об измене претерпели некоторые изменения и обрели новое содержание в XVII в. — См.: Соборное Уложение 1649 года. Текст. Комментарии. Л., 1987.

О «государевом слове и деле» говорит 14-я статья Соборного Уложения. Само это словосочетание возникает в начале XVII в. как индикатор новых явлений в общественной жизни страны. Для таких дел существовала уже отработанная система: изветами по «слову и делу» ведали воеводы, Разряд и отчасти приказы сыскных дел и Большого дворца. Политический процесс включал в себя три обязательных этапа: извет, сыск и приговор. В разбирательствах нередко принимали участие царь и ближайшие бояре.

Система «пожалования» покоилась на жесточайшем контроле за распределением земли в государстве. Как же менялась эта система со временем? Рассмотрим основные вехи эволюции средневекового типа синтеза власти и собственности.

До нас дошли царские распоряжения о княжеском землевладении середины XVI в.: указы 1551, 1562 и 1572 гг. [367]

Приговором 1 мая 1551 г. монастырям запрещалось покупать землю и брать земельные вклады без разрешения верховной власти. Князьям (и вообще «всяким людем») запрещалось продавать вотчину «без докладу». Купля-продажа не запрещалась: она попадала под контроль. За нарушение установления — конфискация.

У монастырей оставались те земельные вклады, которые получены были ими до приговора. Указ предусматривал выкуп земель. Если вотчинник давал в монастырь вклад «по своих душах и родителей своих по душах», в «вечный поминок», то эти вотчины можно «вотчичем выкупати» (как и было и при Иване III, и при Василии III). Со ссылкой на старинные запрещения вотчинникам Твери, Микулина, Торжка, Оболенска, Белоозера, а также суздальским, ярославским и стародубским князьям запрещалось «без царева и великого князя ведома» продавать вотчины или отдавать их в монастыри «мимо вотчич». За нарушение указа — конфискация (земли и денег). Если кто-нибудь среди названных категорий вотчинников отдавал вотчину в монастырь «по душе», но «без государева докладу», то она отходила «безденежно на государя». В этом приговоре устанавливалась и такая норма: «А которые вотчины свои в манастыри по душам до сего приговору давали без государева докладу и те отчины имати на государя, да за них по мере денги платили, да те отчины отдавати в поместье» [368]. Норма эта фактически узаконивала произвол.

В науке существует разномыслие по вопросу о характере и направленности этого указа. С.В. Рождественский отрицал политические цели всего земельного законодательства XVI в., полагая, что речь шла о потребностях военной организации государства. И.И. Смирнов, напротив, считал, что указ 1551 г. определял принципы политики правительства в отношении двух форм феодального землевладения: княжеского и монастырского. Стремление Ивана Грозного поставить под контроль развитие монастырского землевладения отвечало интересам дворян. А.А. Зимин так же, как и Б.А. Романов, считал, что указ 1551 г. не был направлен против княжат. В.Б. Кобрин пришел к выводу, что в приговоре содержатся не ограничения прав вотчинников Твери, Белоозера, Рязани, а их привилегии: они консервировали «традиционные отношения и обособленность прежде независимых земель». — См.: Законодательные акты Русского государства второй половины XVI — первой половины XVII века. Тексты. Л., 1986; Рождественский С.В. Служилое землевладение в Московском государстве XVI века. Спб., 1897; Романов Б.А. К вопросу о земельной политике Избранной рады // Исторические записки. 1951. Т. 38 ; Смирнов И.И. Очерки политической истории Русского государства 30-50-х годов XVI века. М.; Л., 1958; Кобрин В.Б. Власть и собственность в средневековой России (XV-XVI вв.). М., 1987.

Думается, что речь должна идти не о «направленности» указа, а о возможностях царской власти вмешиваться в отношения собственности. Сама эта «направленность» во многом зависела от прихотей царской власти, хотя, конечно, в указе 1551 г. просматривается и определенная логика — сохранить княжеские корпорации в целости.

То, что верховное право распоряжения собственностью в государстве находится в руках царя, с особенной ясностью доказал следующий указ — от 15 января 1562 г. В отличие от указа 1551 г., этот относился ко всем без исключения князьям Северо-Восточной Руси. Теперь полностью запрещалось отчуждение вотчины (продажа, обмен, заклад, дача в монастырь). Наследование допускалось лишь по прямой линии и прямым наследникам — сыновьям. В случае бездетности вотчинника его владение переходило в казну. Вотчина отписывалась на государя в случаях нарушения закона: если князь завещает вотчину дочери или сестре в приданое или на помин души в монастырь; если князь продает вотчину («и та вотчина взять на царя государя безденежно»). Отходит к государю и вотчина, которая по духовной передавалась «на прожиток» бездетной вдове: с ее смертью вотчина переходила в казну. Царь оставлял за собой право вмешиваться даже в духовные распоряжения вотчинников. «А который князь вотчину свою напишет брату своему родному или двоюродному, или племяннику, своего родного брата сыну, или которому ближнему своему роду, опричь тех, как кому мочно меж собою женится, и государь, того посмотря по вотчине, и по духовной, и по тех службе, кому которую вотчину напишет, (велит) указ учинити » [369].