Андрей Юрганов - Категории русской средневековой культуры

Дальнейший ход объединения страны и централизация государства окончательно утвердили власть великого князя как государя и повели к постепенному превращению всех его подданных в холопов. Термин «государь» применялся как синоним будущего «хозяин» (например, в судебниках хозяин пожни [436]— «поженный государь»); соответственно холоповладелец был государем своих холопов, тем самым появление государя на троне автоматически превращало в холопов всех, кто титуловал великого князя государем.

Уже в конце XV в. Иосиф Волоцкий ставил знак равенства между отношением государя всея Руси к боярину и отношением боярина к своим холопам. В послании «к некоему вельможе о рабех его, гладом и наготою морящего их» волоцкий игумен обосновывает необходимость милосердия к рабам: «И се, господине, Бог на тебе свою милость показал, и государь тебя князь велики пожаловал: ино и тебе, господине, подобает клевреты пожаловати, и милость показати». Бог — источник милосердия к рабам, и раб Божий, являясь государем (господином) над своими рабами, должен фактически повторить исходное милостивое отношение. Всеобщность такого холопства (рабства) — явление не формационное, а цивилизационное.

С появлением официальной формулы «Яз холоп твой» определится рубеж — победа отношений подданства-министериалита на Северо-Востоке Руси не только в документах, но и в сознании людей [437]. Не следует забывать и том, что рождение независимой от монголов государственной власти на Руси совпадает по времени с ожиданиями Второго Пришествия и Страшного Суда Христа в 1492 г. — семитысячном от Сотворения Мира (см. подробнее гл. 4). Люди средневековья верили в особую пастырскую функцию великокняжеской власти, после гибели Византии ставшей во главе православного и богоизбранного народа...

О психологических различиях в восприятии вассалитета и министериалитета можно судить по поведению людей, волей судьбы оказавшихся в иной системе. Андрей Курбский, например, бежав в Великое княжество Литовское, вел там себя обычно лишь по российским меркам... В 1569 г. местные жители жаловались Павлу Григорьевичу Оранскому на урядника князя Курбского — Ивана Калымета. Он, «не уважая вольностей наших, прав и привилегий», писали жители, «без суда и без всякого права» велел арестовать некоторых из них и посадить в «жестокое и неслыханное заключение, в яму, наполненную водою...». Когда же спросили Калымета, по какой причине он «безвинно, бесправно» обошелся с людьми, тот ответил, как, вероятно, учил его князь Курбский: «...но разве пану не вольно наказывать подданных своих, не только тюрьмою или другим каким-нибудь наказанием, но даже смертью? А я что ни делаю, все то делаю по приказанию своего пана, его милости князя Курбского; ибо пан мой, князь Курбский, владея имением Ковельским и подданными, волен наказывать их, как хочет...». Так поучал слугу человек, вошедший в историю отечественной публицистики как сторонник «феодальной законности» и обличитель преступлений Ивана Грозного. Значит, царь, когда писал А.М. Курбскому: «А жаловати есмя своих холопей вольны, а и казнити вольны же», — выражал не только свое личное мнение: государь по определению «волен»; ограничителем своеволия выступает сам Бог, пред которым держать ответ всем рабам Божьим. Как бы ни возносились в земной жизни государи, но они — рабы Божьи и на равных со своими холопамибудут отвечать перед Богом. Этот моральный императив и обсуждали в переписке своей царь и князь-беглец (см. подробнее гл. 4).

Особый вопрос — история городов, порядки в которых могли повлиять на направление развития государственности. В науке немало споров о их роли и значении в развитии страны. И.Я. Фроянов и А.Ю. Дворниченко приходят к выводу, что города киевского времени, и на севере и на юге, были не княжествами-монархиями, а республиками [438]. Едва ли с этим утверждением можно согласиться, но домонгольские города действительно обладали своими правами, и в перспективе могли завоевать еще большие. Русские города существенно отличались от европейских — были теснее связаны с округой (волостями) и почти всегда, особенно на Северо-Востоке Руси, имели князя. Волостное крестьянство повиновалось корпорации служилых людей во главе с князем. Чтобы представить влияние монгольского нашествия на развитие русских городов, обратимся сначала к истории Западной Европы.

Пышному расцвету городов во Франции в XII-XIII вв. способствовали различные обстоятельства. Одно из них состояло в том, что на смену бурному X в. с набегами арабов, норманнов, венгров пришел спокойный XI в., когда почти исчезла военная опасность. Сеньор был обязан защищать город от врагов. Это придавало ему большую власть и значение в военное время. В XI в. общественно значимая роль сеньора заметно снизилась. Именно тогда, свидетельствуют историки, на первый план выступили противоречия между горожанами и сеньорами. В конце XI — начале ХII в. произошли кровавые «коммунальные революции» (освободительные движения против сеньорального режима). Они завершились победой горожан. Завоеванные ими свободы зафиксированы были в «хартиях вольностей», которые в дальнейшем расширялись. Постепенно в городах уничтожались поземельные связи с сеньором и все виды личной зависимости. Власть переходила в руки выборных городских советов. Город делал свободным любого, кто прожил в нем год и один день, занимаясь ремеслом. Нарождавшееся гражданское общество вырастало во многом благодаря этим правам и свободам.

На Руси же от XI до начала ХIII в. вече во многих городах, хотя и собиралось от случая к случаю, тем не менее могло как пригласить князя, так и изгнать его. Вечевой институт опирался не на букву закона, а на традицию общины. Для его развития нужно было бороться с князьями, которым, конечно, не нравилось такое ограничение их власти. Вспомним хотя бы эпизоды политической борьбы 1068—1069 гг., когда киевская община, узнав о поражении русских войск от половцев на Альте, потребовала у своего князя Изяслава дать оружие для продолжения борьбы. Изяслав отказал. Тогда началось восстание. Изяслав бежал, а новым князем киевляне выбрали сидевшего в тюрьме Всеслава. Однако через ceмь месяцев Изяслав с польской помощью собрал войско и пошел против Киева, киевское вече обратилось к Святославу и Всеволоду с просьбой о помощи, грозя в случае отказа сжечь город. Младшие братья просили Изяслава не губить город. Он согласился, но, послав в Киев сына Мстислава, санкционировал расправу: «...исече Кыяне... другие слепиша, ругыя же без вины погуби не испытав».

Ордынцы периодически разрушали русские города. Ни один город Северо-Востока Руси не мог чувствовать себя спокойно даже в те периоды, когда наступало относительное затишье. Первый после Батыя ордынский поход на Северо-Восток состоялся в 1252 г. Это была «Неврюева рать», разгромившая Суздальскую землю. Затем наступило затишье в двадцать лет. Однако последняя четверть ХIII в. уже полна карательными экспедициями. По подсчетам В.В. Каргалова, в эти двадцать пять лет Орда провела не менее пятнадцати крупных походов. Многие города (это после Батыя) снова и снова разрушались: Переяславль-Залесский — четырежды, Муром, Суздаль, Рязань — по три раза, Владимир — дважды. В этих условиях естественной оказывалась консолидация князей и жителей городов, а не противоборство между ними. Роль и значение князя в условиях постоянной внешней опасности неизмеримо возрастали, что влекло за собой подавление городских прав.