Андрей Юрганов - Категории русской средневековой культуры

Итак, текст перевода:

«Павел, апостол не от людей и не чрез человека, но чрез посредство Иисуса Христа, братии в Лаодикии. Благодать вам и мир от Бога Отца и Господа Иисуса Христа. Благодарю Христа во всех своих молитвах за то, что вы остаетесь верными ему и укрепляетесь в делах его, за что и отдаете обещанную награду в День Судный. Не должны вас смущать бесполезные речи некоторых людей, учащих вас отвратиться от истины евангелия, которое я проповедую. Пусть дарует Бог, чтобы те, которые от меня (приходят), служили к проявлению евангельской истины и совершали добрые дела, ведущие к спасению жизни вечной. И ныне ясны мои узы, которые я переношу во Христе, о которых я радуюсь и ликую. И служит мне к вечному спасению то, что произошло по вашим молитвам чрез дарование Святого Духа, будь то для жизни, или для смерти. Ибо жизнь моя — во Христе, и смерть для меня — радость. И равным образом проявит он свое милосердие к вам, чтобы имели такую же любовь и были единодушны. Поэтому, возлюбленные, в том, что вы слышали от меня, в моем присутствии, будьте тверды и поступайте так в страхе Божием; тогда унаследуете жизнь вечную. Ибо Бог действует в вас. И делайте без промедления то, что вы всегда делаете. Вообще, возлюбленные, радуйтесь во Христе и берегитесь корыстолюбивых. Все ваши молитвы должны проявляться пред Богом; оставайтесь твердыми в духе Христа. И делайте то, что совершенно, справедливо, целомудренно, праведно, любовно. Что вы слышали и восприняли, то держите в сердцах своих, и будете иметь мир. Приветствуют вас святые. Благодать Господа Иисуса да будет с вами. И устройте так, чтобы (послание это) прочитано было колоссаям, а послание к колоссаям — у вас» [484].

Возможно, Федор Курицын знал греческий вариант этого апокрифа, и даже привез его в Москву. Во всяком случае, привезенный текст «Лаодикийского послания», имеющий самостоятельное значение, перекликается с текстом апокрифа. Не исключено, впрочем, что Федор Курицын сам был автором текста. Вопрос этот по-прежнему открыт.

Итак, ошибочно мнение, что «дух и буква пророчеств «Лаодикийского послания» погружены в Ветхий Завет» — напротив, весь пафос послания — в торжестве христианства. Как заметил В.В. Мильков, «круг еретических произведений к настоящему времени определен» [485], и если не считать автографов на книгах, сделанных Ивашкой Черным и Иваном-Волком Курицыным, а также переводных сочинений, в основе своей не противоречивших церковной традиции [486], то можно сказать, что «Лаодикийское послание» — по существу единственный полноценный памятник этой мысли. Возникает вопрос: можно ли утверждать, что у тех, кого именовали еретиками, в самом деле были какие-то особые религиозные взгляды, отличные от церковной традиции? Вопрос этот трудный, но нет никаких оснований считать высказанные в «Лаодикийском послании» суждения еретическими. Даже вполне благосклонное отношение в нем к фарисейству лишь усиливает тезис о значимости христианской веры — «науки преблаженной». Тем не менее острота столкновения заставляет думать о глубинной причине расхождений. Судя по всему, еретиками иосифляне называли не только тех, кто думал иначе, но также и тех, кто позволял думать иначе в силу известной богословской истины о «самовластии» человека Во всяком случае, пример апостола Павла, прошедшего путь от гонителя христиан до одного из тех, кто возвестил миру о христианских заповедях, поучителен [487].

Иосифляне, признавая «самовластие души», считали, что «грешника или еретика руками убить, или молитвою, едино есть» [488]. Их позиция состояла в том, что церкви и прежде всего православному государю необходимо осуждать еретиков в этой жизни, не дожидаясь того, когда явится Судья.

Эту позицию определяли еретической те, кто считал, что только Христос судить будет всех Судом праведным, и только Ему дано определить судьбу человека.

Обе стороны при том обращались к великому князю: одни — с просьбой включиться в борьбу со злом, другие — запретить саму эту борьбу, как дело, противное Богу. Проблема «самовластия» человека — глубинная основа споров на религиозной почве...

Заволжские старцы умоляли государя своим «государьским судом» искоренить злой «плевел еретический в конець».

«Ответ кирилловских старцев на послание Иосифа Волоцкого» — один из наиболее ярких памятников полемической литературы начала XVI в. Написан «Ответ», скорее всего, был либо незадолго до смерти Ивана III, либо сразу по вступлении на престол Василия Ивановича. Из трех существующих списков в одном послание именуется «Посланием великому князю Ивану Васильевичу», в двух других — Василию Ивановичу. — См.: Казакова Н.A., Лурье Я.С. Антифеодальные еретические движения на Руси XIV — начала XVI века. М.; Л., 1955 (приложение).

Они утверждали, что даже в Ветхом Завете Бог способен прощать грешника и грех человеческий: когда Бог хотел погубить Израиль, поклоняющийся тельцу, «Моисей сказал: «Господи, аще сих погубиши, то мене преже сих». И Бог не погуби Израиля Моисеа ради. Видиши, господине, яко любовь к согрешающим и злом превъзможе толити гнев Божий». В «Новей благодати, — писали старцы, — яви владыко Христос любовный съуз, еже не осужати брату брата о том, но единому Богу судити согрешениа человечя... Кождо по своим делам прииметь от Бога в День судный». Кирилловские старцы, надо сказать, ясно отделили дух христианской морали от ветхозаветной: «Аще же ты повелеваеши брата брату согрешивьша убити, то въскоре и суботство будеть, и вся Ветхаго Закона, их же Бог ненавидить» [489].

Иосифляне обвинялись в том, в чем они сами обвиняли своих противников, называя их «жидовствующими».

В послании заволжских старцев упоминается апостол Павел, сказавший: «Аз бых был анафема от Христа моего, сиречь проклят, токмо бы братья моя спаслися израилтяне» [490]. Апостол Павел — пример для подражания: «душу свою полагает за соблазнившуюся братию»; и не говорит — всех грешников огнем пожечь! Заволжские старцы вспомнили и царя Иудейского Манассию, «иже пятьдесят и два лета идолом служил, а весь Исраиль безаконствовати сотвори» [491]. Вступив на престол двенадцатилетним, он творил страшное беззаконие — строил языческие храмы, заставил своих сыновей пройти через огонь в долине сына Енномова... Бог покарал его: он был взят в плен ассирийцами, постыдным образом отведен в Вавилон. Ему продели в ноздри кольца и оковали двумя медными цепями, и водили по городу, как зверя. Лишь после искренней молитвы Бог простил Манассию, освободив от плена; Манассия вернулся на родину, где старался благими делами и покаянием заслужить прошение за грехи.

Идея «самовластия» человека по мысли тех, кто не склонен был встать на иосифлянскую позицию, — это идея ответственности только пред Богом. А потому надо уметь прощать зло, как прощал его сам Христос. В конце своего послания старцы напоминают, что ответил Христос Петру, спросившему: «Господи! Аще брат в мя съгрешит до седмижды ли прощу его днем?» И рече Господь: «Не глаголю ти до седмижды, но седьмдесят седмерицею прости его» [492]. Прощать надо, ибо у каждого грешника при жизни — до последней минуты ее — есть шанс спасти свою душу покаянием, и невозможно, не по-христистиански, лишать его этого священного права. В другом полемическом «слове» против Иосифа Волоцкого утверждалось, что осуждать «подобает» князьям тех еретиков, которые проявляют насилие: свою «самовласть» обращают в своеволие, недопустимое ни в церкви, ни в государстве. Таких «насилующих еретиков» надо наказывать, но если они идут на покаяние — «волею или неволею», — то их следует «приимати» [493]. Словом, еретиков согласно толкованию «святых отец» надо обращать молитвою ко Христу, «а не оружием» убивать. «И в Ветхом бо Законе пророци еретиков молитвою и оружием убивали, но от Божия извещениа, а не от своего самовластия». В этом «слове», однако, чувствуется некий компромисс: «Аще ли кто речет: едино есть, еже молитвою и оружием убивати супротивляющаяся закону Христову, — и мы ж противу сему речемь: молитвою убивати — се от святых есть, а оружием убивати — от царьскаго повеления есть и от человеческаго се обычая бывает... и мы сему не противимся...» [494]