Андрей Юрганов - Категории русской средневековой культуры

В «Слове об осуждении еретиков» Иосифа Волоцкого еретиками определяются Алексей протопоп, Денис поп, Федор Курицын и иные «мнози»: им приписывались разные вины, но главная все же заключалась в том, что они утверждали — «не подобает осужати на еретика ниже отступника»; а если и судить такого еретика, то только законами «царскими» да градскими, «а не от инок».

«Слово об осуждении еретиков», один из наиболее существенных памятников иосифлянской литературы, возник около 1504-1505 гг. Впоследствии это «Слово», написанное, по всей видимости, Иосифом Волоцким. вошло в состав «Просветителя» в качестве 13-го «слова».

Иосиф Волоцкий отвечал, что это «повеление» святых отцов надо рассматривать в связи с конкретным временем и ситуацией, «не бе же воля Божиа всегда тако быти». Иначе говоря, недостойно ненавидеть зло, или человека, или еретика, когда «не имамы от них душевный вред», когда это зло не угрожает пастве. Вот, считал Иосиф Волоцкий, почему Иоанн Златоуст призывал никого не осуждать. Но если кто услышал на распутии или на торгу, среди народа, что произносится хула на Христа, то подобает «сокрушить» уста говорящего и привести грешника на суд. И на суде сказать — «царя аггельского похулил есть». Очень важно, что Иосиф Волоцкого постоянно связывает в единую небесную и земную иерархии: «Аще бо хулящего земнаго царя мучити подобает, велми паче, иже хулящих небеснаго царя» [495]. И вот тогда поруганные еретики и «жидове» увидят, «яко Божиих раб боятися тем подобает», и даже если захотят вновь известить хулу, то, наученные горьким опытом, будут озираться вокруг и бояться теней своих, «егда где христиан услышат». Вредоносность злых людей и еретиков определяется самим пастырем, считал Иосиф Волоцкий, обращаясь к историческим примерам. «Святый Феодор Едесскый епископ, егда виде множество еретик вь Едесе, православных не творяща многа зла, тогда и он не сотвори им ничто же зло; егда же виде их и на толико зло пришедших, яко да православныя прельстят и церковная имения разграбят, тогда и в Вавилон отиде, и царя умоли, яко да еретики потребит [уничтожит. — А.Ю. ]» [496]Пока еретики и неверные «пакости» не творят — святые отцы их не осуждают. Как только пастырь решает, что еретики и неверные угрожают интересам паствы, то борьба со злом необходима для спасения паствы. Иосиф Волоцкий считал, что каждый должен получить за свои дела наказание уже в земной жизни, от земного владыки. Иосиф Волоцкий и тут находит согласование со святоотеческой традицией: Иоанн Златоуст говорил, что «не достоит убивати еретики» деятелям церкви, но он ничего не говорит о власти как таковой, о царских законах. Цари же, «власть приаша от Господа Бога, в отмщение злодеем, в похвалу же добротворящим», необходимы для обуздания зла. Иосиф ссылался даже на апостола Павла: «Князи бо не суть боязнь благым делом, но злым. Хощеши не боятися власти? Благое твори, и имаши похвалу от нея: Божий бо слуга есть ти в благое. Аще ли же злое твориши, бойся, не бо без ума мечь носит. Божий бо служитель есть, отмъститель в гнев злое творящиму» [497]. Функция царской власти — «не токмо о своих пещися ни своего житиа правити, но и все обладаемое от треволнениа спасати...» [498]. Волоцкий игумен отвергает саму мысль, что царская власть должна наказывать лишь убийц, прелюбодеев, воров, разбойников и иных творящих злые дела, а не еретиков и отступников, больше того — «аще ли же хто воевода или воин, или соньмища начялник, должни суть о сем пещися, егда хто еретическая творя или мудръствуя, и аще уведавше не предадять его, аще и правоверни сами суть, конечную муку подоимут» [499]. Попустительство греху — такой же грех. Если царь и судьи земские отдадут свою власть «злочестивым человеком», то они будут отвечать за это перед самим Христом на Страшном Суде.

Он спорил с заволжскими старцами, приводя свои примеры того, как и в Ветхом и Новом Заветах осуществлялась борьба со злом, с теми, кто отступил от Бога. Моисей велел иссечь мечом тех, кто стал поклоняться «тельцу златому»; «царь Иосея» так возревновал о благочестии, что не только «живыя уби, прельщающих люди отступити от Господа Бога, но и умрьших кости воскопа и огнем сожже, и пепел на ветре развел»; в Новом же Завете, признает Иосиф Волоцкий, «святии апостоли и божествении святителие и преподобнии и богоноснии отци не убиваху еретики и отступники оружием, но молитвами своими и силою, данною им от всесильнаго и животворящаго духа, сих смерти и казнем лютем предаваху» [500].

Со ссылкой на Афанасия Великого и Иоанна Златоуста Иосиф Волоцкий заявлял: «Царьскими же суды и градскими законы обуздоваеться безумных человек воля, иже смертныа грехи творящих, и душу с телом губящих» [501].

Явление еретичества возникло, судя по всему, на почве эсхатологических ожиданий конца света: церковная традиция всегда утверждала, что верный признак приближения «последних времен» — нарастание «беззакония». В XV—XVI вв. сакральными были такие хронологические рубежи: 7000, 7007, 7070, 7077 годы. Люди верили, что Второе Пришествие Христа произойдет в «седьмом числе» (см. подробнее гл. 4). Можно ли осуждать за инакомыслие, если вот-вот явится сам Христос?

К концу XV в. возникло Русское — и отметим особо здесь — православное государство. Оно стало фактом, который следовало осмыслить на всех уровнях общественного и религиозного сознания. Иосиф Волоцкий считал, что до 1470 г., до приезда на Русь «жидовина» Схарии, в Русской земле вообще не было «ни единаго имуща неверна, или еретическая мудрствующе... и вси славяще Святую Троицу, еретика же, или злочестива нигде же никто видел есть» [502]. Словом, не было разномыслия, не было злочестия...

Иосифляне первыми осмыслили роль и значение православного государя (государства) в решении проблемы «самовластия» человека.

В «Послании Ивану Ивановичу Третьякову» Иосиф Волоцкий (не ранее 1509 г. и не позднее конца 1511- начала 1512 г.) [503], объясняя мотивы своего перехода под покровительство великого князя (см. подробнее гл. 1), писал: «И аз последую прежреченным святителем и игуменом и старцом онем, да царий православных, суду бил челом тому государю, который не точию князю Феодору Борисовичю да архиепископу Серапиону да всем нам, общий государь, ино всея Рускии земля государем государь, которого Господь Бог устроил Вседержитель в свое место и посадил на царьском престоле, суд и милость предасть ему и церковное и манастырское и всего православного християньства всея Руския земля власть и попечение вручил ему... И яз того ради таковаго государя нашел, которого суд не посужается» [504]Обратим внимание на последние слова — суда с великим князем нет! Иосиф Волоцкий сознательно противопоставил эту свою позицию тому, что говорил Серапион, говоря о неэтичности поведения волоцкого игумена: «А князь Федор волен был в своем монастыре: хотел грабить — и он грабил, а хотел жаловати — и он жаловал» [505].