Михаил Попов - ЛЕКЦИИ ПО ФИЛОСОФИИ ИСТОРИИ

Разве для историков является какой-то новостью, что сначала буржуазный политический строй возник, потом исчез, а затем снова возник? Для историков это никак не может быть новостью, чем-то таким удивительным. А разве бывает, чтобы что-то сразу стало и прочно держалось? Не бывает. Не исключено, что кто-то из тех, кто будет экзамен сдавать, с первого раза его не сдаст. Тоже может быть. Ничего страшного я в этом не вижу, он посидит, подумает, подойдет и тут же через полчаса сдаст. Я от этого оценку понижать не буду, потому что человек подумал. Мало ли что человек скажет сгоряча, сгоряча это сущее, а мы наличное бытие должны брать.

Итак, на каком логическом звене мы остановились? Какую сакраментальную фразу мы записали? Что иное иного есть иное . И отсюда чисто логически выводится, что на самом деле в этой фразе содержится два утверждения. Что иное иного есть иное же, и иное иного есть иное, другое, не такое. Следовательно, тут есть два момента в ином, момент равенства иного с собой и момент неравенства иного с собой. Но иное — это тоже нечто, мы на этом останавливались, отмечали, что безразлично, что брать за нечто, что брать за иное. Если я — нечто, то вы — иное, если вы — нечто, то я — иное и т. д. То есть что брать за нечто, что брать за иное, — это определяется внешним образом. Вот именно поэтому тот логический вывод, который мы сделали, не просто относится к иному как к какому-то виду нечто, а к нечто как к таковому. Всякое нечто изменяется, в том числе всякое историческое нечто, то есть всякое определенное наличное бытие, всякое налично сущее, если оно живое, если оно историческое, если оно не мертвое какое-то, просто фотография или просто какой-то осколок или черепок, хотя и черепок тоже или кости, они же тоже находятся в процессе становления — возникновения и прехождения. Иногда мы видим хорошо сохранившиеся останки цивилизации, иногда видим плохо сохранившиеся останки цивилизации, но они находятся в процессе своего прехождения естественно. Следовательно, каждое историческое нечто имеет момент равенства с собой и момент неравенства с собой.

Например, если где-то когда-то построили социализм, скажем, на Кубе, то несмотря на то, что страной руководил Фидель Кастро, такой пламенный и воистину гениальный вождь, мы все равно можем сказать, что перед законами диалектики не властны никакие отдельные личности. На Кубе наряду с моментами развития социализма есть моменты его деградации.

То же самое вы можете наблюдать и в Северной Корее. Я там был в 1992 году, должен сказать, что очень интересно там побывать, и северокорейцы колоссальные достижения имеют. А ведь они находятся в состоянии войны с 17-ю государствами, мирный договор не подписан. Я был в пограничном Панмыньджоне, обходил вокруг стола мирных переговоров, где с одной стороны стола стоит флажок Корейской Народно-Демократической Республики, а с другой стороны — 17 флажков воюющих с ней государств, в том числе флажок Соединенных Штатов Америки. Без учета этого трудно понять поведение северокорейцев, дескать, что это они там готовятся к войне. Но война-то у них не закончилась, потому и готовятся, потому что в любой момент могут быть начаты военные действия. В то же время и противники понимают, что легкой прогулки никак не получится. Все знают, какая была ожесточенная корейская война, там были китайские добровольцы, наши летчики.

Я пытался найти там нечто подобное Советам, спрашивал, интересовался, с нами руководители общались. Там интересная есть одна форма работы: каждый освобожденный руководитель партийный, на каком бы высоком посту он ни стоял, чтобы не отрываться от народа, один месяц в году должен отработать неосвобожденным секретарем партийной организации на каком-нибудь промышленном предприятии или в колхозе, или в совхозе. С нами встречался секретарь ЦК Трудовой партии Кореи и говорит: вы извините, что я с вами раньше встречаюсь, еще с вами завотдела не встретился по субординации, но я завтра ухожу в колхоз неосвобожденным секретарем парторганизации и буду там этим заниматься. Такой порядок в какой-то мере удерживает от перерождения, но Советов как Советов я там не нашел.

Неизвестно, есть ли Советы в Китае. Революционные комитеты были на Кубе, но они какой-то прочности как орган власти и устойчивости, которая могла бы быть, если бы они формировались по производственному принципу, не получили. Во время поездки в КНДР меня лично не покидало такое чувство, что придет корейский Хрущев — и на этом закончится социализм в Корее, или корейский Горбачев, выбор тут есть. То есть при отсутствии Советов, избираемых через трудовые коллективы, слишком велика роль той личности, которая стоит во главе, очень много от нее зависит, нет устойчивости. Сталин, конечно, великий человек. Но, с другой стороны, он создал систему, которая рассчитана на то, что во главе уже стоит умный и порядочный человек, а как сделать, чтобы наверх поднимались именно такие люди — без отзыва снизу, со стороны трудовых коллективов это сделать невозможно.

Давайте зафиксируем то, что получили. Вот тот вывод, который мы получили: изменяющееся нечто, всякое историческое нечто, то есть всякое определенное наличное бытие, которое мы обнаруживаем в истории, является изменяющимся, а изменяющееся нечто — это нечто, которое является единством двух моментов: равенства с собой и неравенства с собой. Момент равенства с собой в диалектике, в «Науке логике» Гегеля называется в–себе–бытие . Момент неравенства с собой называется бытие–для–иного .

Насколько хороши эти названия? Право на то, чтобы давать названия категориям, получает тот, кто занимается систематизацией науки, кто строит здание науки от простого к сложному. Поэтому некоторых категорий не было до того, как их предложил Гегель.

Ну, вот в-себе-бытие — хорошее название или плохое? Оно вполне воспринимаемо. Например, если говорят, что человек сегодня не в себе, это что значит? Не равен себе. Или говорят: вышел из себя. Что значит вышел из себя? Стал неравным себе. Был нормальный человек, спокойно разговаривал и вдруг начал кричать на студентов.

Ясно, что человек стал не равен себе. Поэтому в-себе-бытие и понимается как равенство с собой.

А что значит бытие-для-иного , в иное же нечто не превратилось? Потому что оно одновременно и равно самому себе, но оно бытие-для-иного, то есть момент превращения в иное, который превращением в иное не завершается и нечто остается все же равным самому себе. Вот, скажем, компрадорская буржуазия — это местная буржуазия, не иностранная буржуазия, а своя, но такая, которая свою прибыль получает не от развития отечественного производства, а от его разрушения и насаждения господства иностранных монополий. Можно сказать, что сегодняшний день в России характеризуется тем, что компрадорская буржуазия во многом взяла верх. Куда идут деньги, которые поступают от производства, в том числе от продажи нефти и газа? Сначала эти деньги фиксируются в прибыли, в нее попадает примерно 90% от той зарплаты, которую надо бы платить, исходя из того, что зарплата — это цена рабочей силы и должна соответствовать ее стоимости. В прибыль перекачивается и до 90% амортизационных отчислений, которые, как и зарплата, должны входить в издержки производства, а не искусственно переноситься в прибыль. Что такое амортизация? Буквально — неумирание. Вот у нас 73,5 триллионов рублей — это стоимость основных производственных фондов на начало 2010 года. Чтобы они амортизировались, надо примерно за 10 лет их все заменить. Для этого что нужно делать? Ежегодно в издержки производства, в себестоимость закладывать десятую часть стоимости фондов. Десятая часть от 73,5 триллионов сколько? Это 7 триллионов 350 миллиардов рублей. В один год откладывается такая сумма, во второй год, через 5 лет уже свыше 36 триллионов рублей — и половину парка оборудования можно заменить на новейшее, современное, то есть модернизировать. А что у нас сегодня под модернизацией понимается? Куда мы нанотехнологии приделаем, если кругом старая техника, выпущенная полсотни лет назад? Так вот компрадорская буржуазия получает свои средства и свой доход от разрушения отечественного производства и от перекачивания денег за границу. Куда идут деньги после уплаты налогов на прибыль, в которой содержится 90% нормальной зарплаты и 90% амортизационных отчислений? Уплатили налоги, налоговые инспекции довольны, потому что большая прибыль, а дальше деньги куда пошли? По месту регистрации. А где регистрируются наши крупнейшие компании? В основном в оффшорах. То есть деньги не просто выводятся из экономики, они выводятся из страны. Эти деньги там, оттуда уже не вернешь.