Виктор Сутормин - Вокруг Кремля и Китай-Города

Освященный 2 апреля 1908 года крест простоял на месте убийства ровно десять лет и один месяц. На первомайском субботнике 1918 года большевики от него избавились.

Из воспоминаний коменданта Кремля Павла Малькова:

«Я мигом сбегал в комендатуру и принес веревки. Владимир Ильич ловко сделал петлю и накинул на памятник. Взялись за дело все, и вскоре памятник был опутан веревками со всех сторон.

– А ну, дружно, – задорно командовал Владимир Ильич.

Ленин, Свердлов, Аванесов, Смидович, другие члены ВЦИК и Совнаркома и сотрудники немногочисленного правительственного аппарата впряглись в веревки, налегли, дернули, и памятник рухнул на булыжник.

– Долой его с глаз, на свалку! – продолжал командовать Владимир Ильич.

Десятки рук подхватили веревки, и памятник загремел по булыжнику к Тайницкому саду».

Досталось от большевиков и Никольской башне.

Надвратный образ святителя Николая считался чудотворным с 1812 года, когда остался неповрежденным при взрыве Никольской башни французами. Совладать с большевиками Николе Можайскому не удалось, хотя святитель проявил удивительную стойкость. Пули и осколки сильно изувечили икону – однако лик святого не пострадал, и весть о таком чуде передавалась по Москве из уст в уста.

Никольские ворота после обстрела. Октябрь 1917 года

В 1918 году, готовясь к празднованию Первомая, большевики задрапировали Никольскую башню полотнищами кумача, чтобы скрыть повреждения, оставшиеся после артобстрела, а заодно и святого Николая упрятать под красную ткань. Но сильные порывы ветра сначала надули кумач, как алые паруса, а потом и вовсе скрутили полотнища, и митинг на Красной площади проходил под немигающим взглядом строптивого Николы.

Вскоре после этого Ленин приказал отремонтировать башни, пострадавшие при захвате Кремля, в результате чего икона с Никольской исчезла.

И кто бы мог подумать, что уже в начале XXI века она предстанет перед нашими глазами! Оказалось, что в 1920-х годах каменщикам, выполнявшим работы по ремонту башни, приказано было заложить образ кирпичом, что и было сделано. Но рабочим, видимо, не хотелось брать грех на душу – и они между иконой и слоем кирпича оставили пустое пространство. Хотя краски очень серьёзно пострадали от сырости, реставраторы сумели восстановить таившуюся под погибшим верхним слоем работу более ранних иконописцев.

Пространство между Историческим музеем и Кремлёвской стеной называется Кремлёвский проезд. В советские времена пять дней в неделю здесь змеилась длинная очередь желающих посетить мавзолей. Начиналась она у ворот Александровского сада, поднималась на Красную площадь и там, сделав два-три зигзага между барьерами ограждений, достигала дверей, над которыми красовались рубленые буквы: ЛЕНИН.

На преодоление этих трёхсот метров требовалось времени часа два, а то и три, и поэтому прямо у Кремлёвской стены был устроен подземный общественный туалет, который можно было посетить, не теряя места в очереди. А в здании музея работала специальная камера хранения, куда на время посещения коммунистической святыни гости столицы могли сдать свою «ручную кладь». Запрещалось проносить в мавзолей любые жидкости, сумки, металлические предметы, фотоаппаратуру…

Несмотря на такие меры предосторожности и усиленный контроль службы безопасности, на тело Ленина покушались неоднократно, начиная с 1934 года, когда некто Митрофан Никитин попытался выстрелить в мумию из револьвера. Охрана и посетители помешали ему попасть, но не смогли помешать застрелиться. В стеклянный саркофаг неоднократно бросали камнями или такими предметами, как молоток, бутылка с чернилами… Один человек сумел разбить стекло саркофага ударом ноги, причём осколки серьёзно повредили кожу мумии. Очередной саркофаг сделали из пуленепробиваемого стекла, однако и борцы с делом и телом Ленина перешли к более серьёзным средствам.

Очередь в мавзолей. Фото Л. Джанадды, 1957

В 1967 году некто Крысанов из Каунаса попытался пройти в мавзолей, надев пояс, начинённый взрывчаткой, но около входа был остановлен охраной – и привёл в действие своё взрывное устройство, унеся с собой жизни нескольких человек и оставив мавзолей неповреждённым.

Другое самодельное взрывное устройство было взорвано неизвестным внутри мавзолея 1 сентября 1973 года. Вместе с этим камикадзе погибла стоявшая рядом супружеская пара из Астрахани и было ранено несколько человек, в том числе дети.

Памятник маршалу Жукову первоначально собирались воздвигнуть по другую сторону Исторического музея – но воздержались, вспомнив, что архитектурно-исторический ансамбль Красной площади входит в список мирового культурного наследия ЮНЕСКО и любые добавления там излишни. Поэтому в канун 50-й годовщины Победы монумент установили на Манежной.

Памятник Г. К. Жукову. Фото 2013 года

Работа скульптора Вячеслава Клыкова всеобщего одобрения не снискала. Одни критиковали коня, застывшего в непонятном аллюре (ни рысь, ни галоп, ни иноходь), другие недоумевали по поводу запрещающего жеста полководца, третьи сожалели о нефотогеничности композиции в целом.

Независимо от того, справедливы эти претензии или нет, следует отметить, что к новым памятникам москвичи вообще относятся не более гостеприимно, чем к «понаехавшим». Неудивительно, что из множества установленных в нашей столице памятников прижиться здесь удалось не всем. Например, памятник Ивану Каляеву, установленный в 1918 году справа от ворот Александровского сада, исчез уже через несколько месяцев. Впрочем, тут обвинять некого, поскольку скульптор Б. В. Лавров создал монумент если не из гипса, то из чего-то ненамного более долговечного.

Каждый час, точно по удару курантов, производится смена почётного караула у Могилы Неизвестного Солдата. Нам уже кажется, что Вечный огонь и почётный караул существовали здесь всегда – но это не так. Караул был установлен в 1997 году, когда пост № 1 был снят с мавзолея и перенесён сюда.

Вообще мемориал возник не сразу. Сначала здесь были погребены останки неизвестного солдата – с 41-го километра Ленинградского шоссе, где проходили самые ожесточённые бои за Москву, в декабре 1966 года (то есть ровно двадцать пять лет спустя), перенесли прах красноармейца – одного из очень многих, погибших там.