Виктор Сутормин - Вокруг Кремля и Китай-Города

Ильинка. Биржа, Гостиный двор и Троицкое подворье. Фото 1876–1887 годов из фонда ЦИГИ

И вот представьте себе: 16 ноября 1931 года в начале четвёртого Сталин выходит из Кремля через Спасские ворота и направляется в сторону здания ЦК, где должно состояться заседание. Ещё светло, погода хорошая, ну почему бы и не пройтись по Ильинке пешком? Ведь тут не более десяти минут неторопливым шагом.

А навстречу Сталину по другой стороне улицы спешат по своим делам двое мужчин, и совершенно случайно один из этих двух прохожих – бывший белогвардеец, прибывший в Москву нелегально для выполнения секретного задания РОВС (Русского общевоинского союза), а другой – хозяин конспиративной квартиры, где офицер остановился. Разумеется, агент вооружён, ведь не к тёще на блины приехал. И вот он видит своего «врага № 1», спокойно шагающего навстречу, и сначала не верит своим глазам, а в следующую секунду уже нащупывает в кармане рукоятку револьвера… Но ещё доля секунды, и руку офицера железной хваткой стискивает его спутник, оказавшийся сотрудником ОГПУ.

И. В. Сталин идёт по городу. Фото до 1930 года

Наверняка это не было провокацией: кто рискнул бы использовать вождя в роли подсадной утки?.. Белогвардеец уже находился под колпаком контрразведки, судьба его была предрешена, просто арестовать пришлось чуть раньше, чем планировали чекисты.

Председатель Совнаркома на донесении об этом происшествии наложил резолюцию: «Членам Политбюро. Пешее хождение т. Сталину по Москве надо прекратить. В. Молотов ».

Название переулка образовано от местности Старые Паны: здесь в XVI веке располагался Панский двор – торгово-дипломатическое представительство Польши в Москве. Впрочем, тогда переулок звался Космодамианским по стоявшему здесь храму. Святых бессребреников Косму и Дамиана, прославившихся в древности как целители, которые избавляли людей от недугов и не брали за это денег, в народе очень почитали, и во славу им в Москве было воздвигнуто несколько церквей. Переулков Космодамианских тоже было несколько, что и послужило в 1922 году вполне убедительным предлогом для переименования.

На углу Старопанского и Богоявленского переулков стояла та самая фабрика латунных изделий купца Карунина, по которой площадь когда-то называлась Карунинской. Во второй половине XIX века здание купил основатель и владелец Даниловской мануфактуры Василий Ефремович Мещерин. По его приказу были снесены все старые постройки и в 1877–1878 годах возведено так называемое Мещеринское подворье.

Слово «подворье» в старину означало постоялый двор для приезжающих в город монастырских настоятелей и монахов. Возникали такие заведения, когда кто-нибудь завещал либо дарил обители подходящий участок или когда государь жаловал землями монастырь. Постояльцами были, конечно, не только особы духовного звания, но и миряне, которым требовался приют добропорядочный и тихий. Впоследствии гостиницы, рассчитанные на такой тип постояльцев, стали именовать себя подворьями.

«Подворья представляют собою нечто среднее между гостиницей и меблированными комнатами. Цены в рекомендуемых нами подворьях – как во второклассных гостиницах. Обстановкой и удобствами эти подворья не уступают недорогим гостиницам, а некоторые из них обставлены даже с бо́льшим комфортом, и все подворья гораздо спокойнее гостиниц. При рекомендуемых подворьях имеется очень хорошая кухня, не слишком дорогая, но буфеты с винами большею частью отсутствуют.

Меблированные комнаты, с ценами за комнату ещё более дешёвыми, чем в подворьях. Для приезжающих в Москву надолго – остановиться в меблированных комнатах удобнее потому, что за номер можно платить помесячно (в гостиницах это стоит почти не дешевле, чем посуточно, так как считается невыгодным сдавать номера на большие сроки со скидкой). Цена меблированных комнат в месяц от 15–20 р. Жизнь в меблированных комнатах дешевле ещё и потому, что при них имеется очень недорогая кухня с обедами по «menu» в 35–50 к. за 2 блюда. Считаем долгом предупредить читателей, что выбирать меблированные комнаты следует с большой осмотрительностью, так как многие из них, несмотря на воспрещение администрации, служат больше приютом на ночь для целей разврата, чем для пассажиров, что, конечно, причиняет квартирантам беспокойство» ( Новый путеводитель по Москве. Книгоиздательство П. А. Максимова. М., 1908).

Нижние два этажа Мещеринского подворья занимали отделения банков, выше располагалась гостиница, а на самом верху сдавались меблированные комнаты. Одну из квартир сняла приехавшая из Иркутска Коломбина, она же Маша Миронова, заплатив за месяц вперёд – больше ей было не нужно, поскольку эта экзальтированная особа намеревалась прекратить своё земное существование, и 1900-й год (время действия романа Б. Акунина «Любовница Смерти») представлялся ей весьма подходящим.

Дом описан довольно точно – хотя у Акунина он на этаж выше, действительно имеется узкий, как щель, внутренний двор, а из окон верхнего этажа были видны кремлёвские башни и крыша соседнего дома, пока его не надстроили ещё одним этажом. Правда, отсутствуют балконы, и вряд ли красовалась на доме по другую сторону Старопанского переулка описанная в романе вывеска в виде жестяной фигуры «упитанного ангела с белыми крыльями», – но будем считать, что так всё и было, как в романе, и ангел для Коломбины стал хранителем, когда она «не просто выбросилась из окна, а зачем-то разбежалась и прыгнула – очень далеко» и зацепилась подолом своего платья за вытянутую руку ангела.

Но страховая компания «Мёбиус и сыновья» с их чудотворной вывеской вряд ли могла находиться в этом конторском здании с большими окнами, сложенном из такого же глазурованного кирпича, как и тот старинный трактир на противоположном углу площади. Здесь располагались «Банкирский дом братьев Рябушинских» и главная контора «Товарищества мануфактур П. М. Рябушинского с сыновьями». Сдавать помещения в аренду владельцы здания не имели необходимости – как, впрочем, не имели и возможности. Площадей свободных не было, недаром же в 1911–1913 годах дом надстраивался. Это добавление исказило пропорции здания, о чём можно лишь сожалеть, потому что более ранняя перестройка дома была выполнена Шехтелем.

Франц Шехтель для Степана Рябушинского построил на Малой Никитской особняк, немедленно ставший одной из достопримечательностей города, поэтому желание братьев поручить обновление фасадов своего главного представительства именно этому архитектору представляется вполне естественным. Поражает другое: стиль модерн в Москве в 1903–1904 годах ещё не достиг своего расцвета и его возможности отнюдь не исчерпаны – а Шехтель уже ищет что-то новое.