Вячеслав Шпаковский - Самураи. Первая полная энциклопедия

Интересно, но большую часть времени в Ёсивара мужчины проводили отнюдь не за занятиями сексом (вот даже как!), а за чашками сакэ, танцами, песнями и весельем. Это были и самураи, и торговцы, и купцы – кто ты, значения не имело, главное – имел ли ты деньги, чтобы заплатить! Ну а приходили они сюда, чтобы провести время в веселой компании, вне рамок и условностей, какие были у них дома, где отношения между супругами были строго регламентированы, а излишняя веселость могла привлечь внимание соседей и неблагоприятно повлиять на воспитание детей. Поэтому, кроме собственно проституток, с самого появления квартала Ёсивара в нем работали и мужчины, совмещавшие функции массовиков-затейников и музыкантов, аккомпанировавших пьяным песням клиентов. Этих мужчин называли гэйся («искусники»), а также хокэн («шуты»). Однако в 1751 году в киотском квартале Симабара появилась первая женщина-заводила. А затем в 1761 году уже в Ёсивара появилась вторая такая женщина-гэйся. Известно, что ее звали Касэн из дома Огия, причем сначала она работала в качестве юдзё, но сумела выплатить все долги и начала вести собственное дело. Вскоре женщины-гэйся стали так популярны, что полностью вытеснили с этой работы мужчин. Уже к началу XIX века термин «гэйся» (или гейша, как принято писать в России) стал обозначением исключительно женской профессии. В отличие от куртизанок – юдзё, гейши могли работать не только и не столько в «веселых кварталах», а приходили по вызову туда, где мужчины собирались на дружеские вечеринки (гейши называли их дзасики – буквально это переводится как «комната», а их клиенты – энкай, «банкет»). Главным умением гейш было весело и остроумно поддерживать беседу и развлекать собравшихся, пока они пьют. При этом они шутили, читали стихи, пели песни, танцевали, аккомпанировали мужскому пению и заводили немудреные, но веселые групповые игры. Они играли на разных музыкальных инструментах, но главным для гейши был трехструнный сямисэн, немного похожий на увеличенных размеров мандолину. И хотя услуги гейши стоили недешево, по общему мнению, они того стоили!

Третий, более красивый, аккорд, на пробу. «Ясно, – сказала она себе тут же, – его это не радует» . Она позволила аккорду замереть и начала петь без аккомпанемента, ее голос метался, неожиданно меняя темп. Она училась этому годы. Марико опять была поражена, он – нет, так что Кику снова остановилась…

– Трудно общаться без слов, но не невозможно, да? Ах, я знаю! – Она прыжком вскочила на ноги и начала изображать комические пантомимы – дайме, носильщика, рыбака, уличного торговца, чванливого самурая, даже старого крестьянина, и она делала это настолько хорошо, с таким чувством юмора, что Марико и Блэксорн сразу же начали смеяться и хлопать в ладоши. Потом она подняла руку, стала с озорством изображать, как мужчина мочится, держа член в руках или отпуская его, схватывает, удивляется его малой величине или недоверчиво взвешивает в руках, во всякую пору своей жизни, начиная с ребенка, который только мочит постель и хнычет, потом спешащего молодого человека, потом еще одного, убирающего его, потом другого – с большим, потом еще одного с таким маленьким, до точки «откуда все идет» , и, наконец, до очень старого человека, стонущего в экстазе от того, что вообще может помочиться. Кику поклонилась на их аплодисменты и отпила чаю, смахивая капли пота со лба.

И все-таки положение женщин в Японии эпохи самураев в определенной степени было лучше, чем у женщин в Европе эпохи рыцарей! В период Хэйан, например, женщины играли очень важную роль во взаимоотношениях между аристократическими кланами, выступая в качестве посредников между ними. Дочь безоговорочно подчинялась родителям даже после замужества, поэтому через замужнюю дочь ее семья оказывала влияние на семью зятя. Например, она гостила у своих родителей и… получала от них инструкции относительно того, что именно сказать своему мужу, и, соответственно, тот через нее же и таким же образом передавал ответ. Уже в то время в японском обществе вдова могла унаследовать поместье и состояние мужа. В период Камакура (XII–XIV вв.) женщина, принадлежавшая к сословию самураев, имела право явиться ко двору и потребовать защиты ее прав на наследство. При камакурском бакуфу существовал особый чиновник, разрешающий споры из-за наследства. Правда, потом за соблюдением прав женщин следить перестали. Несмотря на это, женщины спешили в Камакура через всю страну, чтобы добиться справедливости; в этом опасном путешествии их сопровождали приближенные и слуги, и вот тогда-то они так же, как и самураи, могли носить меч. Некоторые вдовы самураев яростно защищали от посягательств унаследованные поместья и командовали отрядами своих вооруженных слуг.

На севере Кюсю, кстати, точно так же, как и в средневековой Европе, существовало немало женских монастырей и святилищ. В древние времена суеверные японцы поклонялись целому пантеону богинь, подобному греческому, а религиозными обрядами руководили верховные жрицы. Упоминания о жрицах можно найти и в источниках, относящихся к концу периода Муромати (XIV–XVI вв.). Это обстоятельство делает возможным предположение, что на протяжении всей истории страны общество на севере Японии было более патриархальным, в то время как на юге преобладал матриархат. Интересно отметить, что на юге Японии развивалось в первую очередь земледелие и выращивание риса, требовавшее «женской руки», в то время как жители севера занимались в основном охотой, хотя со временем эти различия, вызванные естественно-географической средой, и выровнялись под воздействием социальных обстоятельств.

Нужно отметить, что в любом иерархическом обществе всегда находились сильные духом и решительные женщины, стремившиеся к власти и добивавшиеся ее любыми путями. После смерти Минамото Ёритомо его вдова Масако сумела войти в бакуфу с помощью своего отца Ходзё Токимаса. В сущности, Масако пользовалась большей властью, чем даже ее отец, так как занимала очень почетное положению вдовы сёгуна и матери его сына. В период Муромати жена сёгуна Асикага Ёсимаса по имени Хино Томико стала самой богатой и влиятельной женщиной Японии. Правда, в период Сэнгоку, с конца XV и до середины XVI века, когда судьбу провинций решала только лишь военная сила и экономическая мощь, женщины постепенно утратили власть. Последней из плеяды влиятельных женщин-правительниц Японии была Ёдогими, мать Тоётоми Хидэёри, которая покончила с собой в 1615 году вместе со своим сыном, когда замок Осака сдался Токугава Иэясу.