Николай Бессонов - Суды над колдовством

Своеобразная логика в этих рассуждениях есть. Ведь и в самом деле, только атеист может, не впадая в противоречия, доказывать сказочность историй о договоре с дьяволом. Выдумка инквизиторов потому и продержалась так долго, что в рамках религиозного мышления с ней невозможно эффективно бороться. Скептики испробовали немало разных путей. Но все они были уязвимы. Юридический путь, когда нападали на процедуру, в лучшем случае приводил к судейским обещаниям тщательней рассмотреть доказательства. Дескать, тогда казнены будут только действительно виновные.

Метод нравственного осуждения, взывающий к лучшим человеческим чувствам, тоже почти не приносил плодов. Коль скоро обе спорящие стороны признавали порчу, любые зверства можно было назвать законным возмездием. Инициатор печально известных трирских процессов Бинсфельд бичевал сторонников милосердия такими словами: «Позорно и недостойно позволить жить тем, кто ни во что не ставил чужие жизни. Жестоко избавлять от смерти тех, которые сами жестоко ввергают в несчастья безвинных (Lea, 1939 стр. 557)».

Испробован был в разных вариантах и теологический метод. Богословы-скептики вопрошали: где в Библии описаны ведьмы? И как можно казнить, не имея на то санкций в Святом Писании? Разумеется, эти богословы вскрыли цитатную подтасовку и доказали, что ветхозаветная фраза «Колдуна не оставляй в живых» — есть не что иное, как неточный перевод. Им возражали: «Мало ли чего не было в библейские времена. Все когда-нибудь случается впервые».

Тогда передовая теология выдвинула контраргумент. Она усомнилась в силе дьявола. Ссылаясь на Библию, мыслители типа Беккера и Томазия доказывали: дьявол — вовсе не всесильный соперник Бога, а всего лишь его взбунтовавшийся слуга. За свой бунт он низвергнут в ад. Оттуда он взирает на земные дела, томясь оттого, что не способен ни во что вмешаться.

Именно ко временам Томазия относится затухание ведовских процессов. Многие историки видят здесь причинно-следственную связь. Якобы был найден неотразимый аргумент. Услышав его, образумились и европейские народы, и их правители. Но я не вижу оснований принимать эту версию. Посмотрел бы я на передовых теологов, если бы они выдвинули свою замечательную теорию о бессилии дьявола двумя веками раньше! Скорее уж суды забуксовали, поскольку пошли вразрез с общим ходом истории. Могильщиками суеверия стали скептицизм и вольномыслие. Пожалуй, даже зачатки того самого атеизма, который так пугал набожных профессоров. Дело не в здравых мыслях Томазия. Важнее, что в XVIII веке нашлось достаточно людей, готовых его выслушать. Общественный климат изменился. Всё чаще стали раздаваться голоса, сеющие (по меркам прошлого) отъявленную крамолу:

Если по ночам женщина пропадает неизвестно где, то это скорее нарушение седьмой заповеди, а не первой или второй… Шрам, найденный на теле, вполне мог появиться от естественных причин — это вовсе не доказательство того, что черти лупили ведьму за непослушание… Если замечена собака, увязавшаяся за подозреваемой, это может быть просто собака — ничего более. Наконец, когда женщину приводят из тюрьмы на суд, прелый запах, исходящий от её лохмотьев, — не обязательно примета ведьмы. Стоит принять во внимание, что она несколько месяцев, а то и лет провела в зловонном подвале без смены платья (1958 стр. 1409, 1410, 1428).

Когда вольнодумство перевалило за некий критический порог, устраивать суды над ведьмами стало как бы неприлично. Милосердие всё чаще встречалось в коридорах юстиции. Выглядело оно по-разному.

Смягчением приговора считалось отсечение головы или удушение. Чем ближе был просвещенный XVIII век, тем чаще судьи шли вразрез с древней традицией.

Почему-то к послаблениям относили подвешенный к шее мешочек с порохом. Взрыв разносил голову ведьмы в клочья — но для того чтобы это произошло, огонь должен был дойти до плеч. Фактически — то же самое сожжение заживо. Гораздо большим снисхождением выглядит замена смертной казни на другую кару. В Пруссии, например, в 1728 году девушку приговорили к пожизненным каторжным работам (1958 стр. 1044).

Смягчение нравов в поздних процессах заметно и по тому признаку, что всё чаще женщин вели на смерть в опрятной одежде. Чёрное платье, белый чепец — действие разворачивается чинно и благородно. На гравюрах этого времени исчезают прикрученные к столбам совершенно голые колдуньи, между тем как в хрониках XVI века такого рода иллюстрации — явление нередкое.

Последней ведьмой, казнённой в странах Запада, была служанка Анна Гельди. Эта девушка нанялась в прислуги к врачу, который по совместительству был судьёй. Через какое-то время её обвинили в том, будто она настала порчу на хозяйскую дочку. Шёл 1782 год — времена Канта, Гёте, Моцарта и Бетховена. Но в Гларусе, столице одного из швейцарских кантонов, судьи невозмутимо вели дело к расправе. Сохранился протокол, в котором тяжеловесным слогом изложено дело бедной прислуги. Из бумаг видно, что обращались с нею со средневековой жесткостью. «17 недель и 4 дня назад была под стражу взята, большую часть оного срока провела в кандалы и цепи закованная, ничтожная злодейка Анна Гельди из Зенвальда, и, будучи притом как по-хорошему, так и под пытками расспрошена, показала, что…» — далее следует неправдоподобный бред, на основании которого девушке отрубили голову (Лозинский, 1914 стр. 56). Это была последняя в Западной Европе судорога чудища, именуемого «ведовские процессы».

По ту сторону Атлантического океана суды не отличались интенсивностью. Тем не менее связь с дьяволом и здесь полагали преступной. В католической Мексике самый поздний процесс датируется 1877 годом, на этом суде пять женщин были осуждены за колдовство. Все они были сожжены на одном костре (Канторович, 1899 стр. 160), с этого момента официальные власти уже не сжигали ведьм — нигде и никогда. Значит ли это, что с суеверием было покончено? Нет. Расправы продолжались и далее теперь уже руками самочинных борцов с чародейством. Даже в наши дни время от времени мы узнаём о жертвах фанатизма. Последний раз я услышал такой репортаж в феврале 1995 года, в выпуске теленовостей. На экране возникла скорбящая южно-африканская семья. Родственники оплакивали 40-летнюю негритянку, сожжённую за колдовство. Полиции удалось выяснить, что восемь молодых людей, следуя суевериям, успели предать огню четырёх женщин, «виновных» в насылании порчи.

Предрассудки, владевшие умами сотни лет, человечество вряд ли изживёт в ближайшие годы. И кто знает, в каком веке будет последнее на Земле сожжение ведьмы?..