Николай Бессонов - Суды над колдовством

Выяснилось, что дьявол способен создать призраки непричастных к колдовству лиц.

3 сентября 1610 года в Бордо казнили Катерину де Барандегюи. Пытка заставила эту женщину разгласить одну из сокровенных тайн шабаша. Оказывается, если колдуньи желали кому-либо навредить, они обращались к чертям с просьбой создать фантом. Черти охотно шли навстречу. На шабаше возникал призрак, как две капли воды похожий на указанного человека. Правда, призрак был неподвижен и в ритуалах секты участия не принимал (Lea, 1939 стр. 1302). Но даже этого было достаточно, чтобы подмочить репутацию. Надо ли говорить, как путала народ сама возможность такого наваждения. Выходило, что демоны могут скомпрометировать даже праведника и уничтожить его руками судейской коллегии!

Пьер де Ланкр знал о показаниях Катерины, но демонстративно в них не верил. Вслед за иезуитом Дель Рио он успокаивал себя рассуждением, что Бог такого не допустит (1958). В книгах, посвящённых колдовству; утешительные мотивы звучали довольно часто. Приведу цитату из трактата Петера Файреуса, считавшего, что, как ни сильна нечистая сила, есть и для неё пределы дозволенного:

„Если бы демоны могли по своему желанию показать невиновного на шабаше, почему бы им не применить такой приём к другим преступлениям — к грабежу или прелюбодеянию? Будь такой обман возможен, все честные люди жили бы в вечном страхе, что их заподозрят и будут пытать. Между тем они спокойны и уверены в своей безопасности. Отсюда вывод: для чертей сие — невыполнимое деяние (1958 стр. 626, 627)“.

Поскольку эта удобная точка зрения стала как бы официальной, практики ведовских процессов без зазрения совести хватали людей, очернённых „свидетельскими показаниями“ Фридрих фон Шпее, духовник из Вюрцбурга, пробовал разубедить фанатиков.

„Бог не позволит подставить невиновного! — горячился он. — Откуда они знают, что Бог не позволит этого? Он попускает и худшие дела — мученичество, поругание причастия и тому подобное“.

Ведьм как таковых фон Шпее не отрицал, но его смелая книга была направлена на защиту напрасно обвинённых.

„Может ли демон на шабаше показать невиновного? Я отвечаю — да, и не только неподвижного, как готовы признан, некоторые, но даже и танцующего. Тому есть множество свидетельств… Я знаю монастырь, где один из братии был очернён сознавшимися ведьмами: колдуньи говорили, что видели его на шабаше и даже назвали, с кем он отплясывал. И всё же свидетели со всего монастыря доказали, что в указанный час он пел в церковном хоре. Или ведьмы лгали, или приняли призрак за действительность. Я могу назвать многих людей святого образа жизни и даже князей, которых ведьмы обвинили, будто они были на плясках (1958 стр. 720, 721)“ Увы, ни благородное происхождение, ни церковный сан не гарантировали безопасности. Конечно, дворяне и священники могли противопоставить оговорам деньги и влиятельные связи. Но зачастую это не помогало.

Иезуита Йоханна Рейхарда сгубила любовная связь с девушкой, которую позже казнили за колдовство. Перед смертью девушка выказала знаки раскаяния и сказала, что пастор являлся её сообщником. Было это в 1625 году.

Дважды Рейхарда пытали, но он ни в чём не признался. Осудить его не смогли, но и оправдывать не стали. Священник просидел в тюрьме девятнадцать лет и умер в заключении (Riezler, 1896 стр. 172).

В той же Германии в 1622 году были осуждены две сестры-дворянки. Некий барон взял у них в долг деньги и не торопился отдавать их назад. Когда последние надежды исчезли, отчаявшиеся дамы наняли чародейку, чтобы она поспособствовала возвращению долга. На беду барон заболел, и у суда не возникло никаких сомнений, что дело тут в колдовстве. „Заказчиц“ казнили (Lea, 1939 стр. 847).

Французский кальвинист Ламбер Дано описывал в своей книге поразившие парижан процессы 1564 года. Массовые казни следовали почти ежедневно. Среди приговорённых были дворяне и дворянки, люди большой учёности и знаменитые господа, — а наравне с ними безвестные крестьяне и ремесленники (1958 стр. 545).

Оговор, будто на ведьминых плясках была замечена та или иная особа, оказался почти универсальным. Часто достаточно было произнести эту фразу, — и следовал приказ об аресте. К вюрцбургским процессам относится весьма характерный документ, проникнутый наивной верой в колдовство. Его автор не позволил себе ни на йоту усомниться в том, что твердили судьи:

„Шабаш проводился на Крейденберге возле Вюрцбурга в Вальпургиеву ночь, и там было трёхтысячное сборище. Священники крестили во имя дьявола, а родители посвящали Сатане своих ещё не рождённых детей, поэтому не удивительно, что малые дети могут вызывать гром и молнию. Этим, по-видимому, и объясняется, почему были сожжены 22 девочки семи, восьми, девяти и десяти лет. Жертвами становились не только люди из низших слоев, но все, включая канцлеров, бургомистров и сотрапезников епископа, а также священнослужителей и монахов. В одной известной семье были сожжены все, кроме восемнадцатилетней девушки. Она просила, чтобы её тоже казнили, но поскольку она была известна добрыми делами (паломничеством, росписью святых изображений и тому подобным), поскольку она была богата, то правитель, пожелал лишь заключить ее пожизненно. Она, однако, настаивала, пока её не осудили. Она страстно жаждала искупления, она украсила три алтаря в храме капуцинов, были отслужены мессы во спасение её души, но через 14 дней после её казни она предстала перед отцом Августином, настоятелем капуцинов, под монастырскими сводами и поведала, что безнадёжно проклята и мессы бесполезны, — и подтвердила это, оставив отпечаток своей ладони, выжженный на двери (1958 стр. 1 182)“.

Лично я, прочитав этот документ, очень живо представил себе, как монах, пока никто не видит, занимался выжиганием по дереву. Но вольно мне сейчас рассуждать о сфабрикованных доказательствах! Живи я в те времена — уж, конечно, не стал бы вслух сомневаться в том, что отцу Августину действительно явилась гостья из ада. Вступать в пререкания с устроителями ведовских процессов было себе дороже.

У непредвзятого человека, ознакомившегося с технологией следствия, сразу же возникает вопрос: а не пытался ли кто-нибудь бить фанатиков их собственным оружием?

В конце концов, что терять арестованной женщине?