Кристофер Хейг - Елизавета I Английская

Почти так же, как внебрачные связи, Елизавета не выносила браки придворных: она старалась помешать фрейлинам и придворным дамам выходить замуж и злилась, если они это делали без ее одобрения. В 1585 г. Франсес Говард спросила королеву, можно ли ей выйти замуж за графа Хертфорда; та запретила. Когда пара не послушалась и они все равно поженились, Елизавета была вне себя от ярости. Когда Мэри Шелтон захотела выйти замуж, Елизавета ее побила и сломала ей палец. Когда Мэри Арундел попросила разрешения, Елизавета пообещала, что добьется согласия ее отца — но, получив его письмо с одобрением, она стала издеваться над девушкой и сказала ей: «Клянусь, оно никогда не попадет тебе в руки, так что занимайся своим делом!» [136] Stone L. 1965 The Crisis of the Aristocracy, 1558–1641. Oxford, p. 606. . В 1594 г. Бриджит Маннере, понимая, что если спросит у королевы разрешения, то получит отказ, бежала от двора и вышла замуж за Роберта Тирита; парочку вызвали в Лондон, Бриджит посадили под домашний арест, а Тирит вышел из тюрьмы только когда заболел. Елизавета злилась из-за большинства придворных браков — Лестера, сэра Филиппа Сидни, сэра Томаса Перрота, Роберта Кэри и Джона Вингфилда, а также Хартфорда, Саутгемптона, Рэли и Тирита.

Возможно, сексуальная ревность была главной причиной ее противодействия, ибо замечено, что неприятности обычно случались после провала ее собственного брака с Алансоном (и после женитьбы Лестера на Летиции Ноуллз). Может, это была зависть стареющей женщины к прелестям молодых: в конце концов, когда ей было около тридцати пяти, она же посадила голландского алхимика в тайной лаборатории в Сомерсет Хаузе, чтобы он нашел эликсир молодости! Но даже когда ее переполняли чувства, Елизавета, по крайней мере частично, проводила политику. Она хотела, чтобы ее окружали одинокие поклонники-холостяки — хотя из самых близких только Хаттон согласился на ожидаемую жертву. Она надеялась стать в центре внимания — а значит, и власти. Но, самое главное, она хотела помешать тому, чтобы женщины вокруг нее становились орудием мужчин-политиков и искателей должностей. Она хотела, чтобы женщины вокруг нее были преданы прежде всего ей и не вмешивались в политику. Вскоре после восшествия она созвала женщин своего кабинета и приказала им «никогда не разговаривать с ней на деловые темы» [137] Erickson C. 1983 The First Elizabeth. Macmillan, p. 174. . Единственным политиком в юбке должна была оставаться королева.

Историки, как правило, считают, что Елизавете удалось создать аполитичный личный Кабинет, и в поддержку этого мнения существует несколько доказательств. Роуланд Вон, племянник Бланш Парри из кабинета Ее Величества, вспоминал, что «во времена королевы Елизавета миледи Уорик, мистрис Бланш и миледи Скьюдамор в мелких мирских делах пользовались возможностью помочь своим друзьям… потому что никто из этих (родных и близких) дам не осмелился бы вмешиваться в какой-то степени в дела государства». Женщины добивались покровительства, хотя и не в политике. Но Вон, и другие комментаторы после него, например, Роберт Кантон, на основании своего опыта были настроены против двора Якова I, и о дворе Елизаветы они писали то, что хотели бы там увидеть. Мнение современников Елизаветы было иным. В 1578 г. иностранный наблюдатель при дворе докладывал, что королева обсуждала со своими дамами политические секреты, так что нужно было сблизиться с ними и узнать, что происходит. Уолтер Рэли считал, что женщины могут погубить политика; они, говорил он, «как ведьмы», «способные нанести сильный вред, но не принести никакого добра» [138] Adams S. L. 1984 Eliza enthroned? The Court and its politics, in Haigh C. A. (ed.) The Reign of Elizabeth I. Macmillan, pp. 73-4; Erickson C. 1983 p. 350. .

Елизавета конечно же использовала своих дам в качестве источника политических сплетен. В 1569 г. она услышала о замысле выдать замуж Марию Стюарт за Норфолка от «каких-то болтливых баб», как жаловался Лестер [139] Adams S. L. 1984 p. 73. . В 1586 г. Елизавета узнала кое-какую правду о поведении Лестера в Нидерландах от придворных дам — хотя, вероятно, из того же источника исходила и ложная история о том, что его жена ехала к нему, чтобы создать свой двор. Понятно также, что можно было использовать женщин, чтобы узнавать важные вещи о замыслах королевы и даже влиять на ее мнение. Две дамы из кабинета были приговорены к домашнему аресту в 1562 г. за помощь шведскому королю, добивавшемуся руки Елизаветы. В 1564 г. информация о кандидатах в английские представители на похоронах императора попала к Сесилу от женщин из Кабинета. Вероятно, именно Сесил организовал в 1569 г. кампанию нашептываний против Норфолка, а в 1572 г, Фрэнсис Керью воспользовался своим влиянием на дам, чтобы уговорить Елизавету назначить его послом в Шотландию. В 1581 г., когда королева заявила, что выходит замуж за Алансона, Хаттон и Лестер подговорили женщин, чтобы они всю ночь с воем и плачем рассказывали об ужасах семейной жизни, дабы запугать Елизавету. К тому времени, когда Роберт Бил написал в 1592 г. свои советы о том, как стать главным секретарем, важность личного кабинета в политической жизни была твердо установлена: секретарь должен был действовать совместно со своими друзьями в Кабинете.

Роль дам Кабинета в распределении милостей была особенно ясна. В 1566 г., когда Лестер попал в мягкую опалу, ему посоветовали передать свою просьбу о земельных наделах через Бланш Парри. В 1566 г. графиня Уорик замолвила королеве словечко за Джона Ди, астролога, и леди Уорик и Хантингдон были активными покровительницами в конце 1590-х гг. Сэр Роберт Сидни действовал через леди Скьюдамор в своей просьбе стать губернатором Пяти портов в 1597 г. — но даже ее поддержка не могла перевесить отрицательного эффекта от сверхэнергичной поддержки графа Эссекса. Кампания по реабилитации Эссекса в 1599 г. зависела от женского влияния: сообщали, что «все, что можно придумать в его пользу, делается дамами, которые имеют доступ к королеве». Влияние придворных дам было общепризнанно: в 1590-х гг. несколько книг было посвящено женщинам из Кабинета Ее Величества в надежде, что они обеспечат награды авторам. В 1601 г. Джоан Тинн довольно резко заметила своему мужу, что если он не может получить титул при помощи дворцовых политиков, пусть лучше воспользуется своей дружбой с дамами! Поэтому и в политике, и в покровительстве Елизавете приходилось держать своих женщин под контролем.

Она старалась заставить их бояться королевского гнева, и то, что у нее от природы был дурной характер, ей в этом помогало. Особенно легко она поддавалась гневу за столом: одной даме она проткнула руку за то, что та неловко прислуживала, а в 1598 г., когда леди Маргарет Говард немного промедлила в исполнении своих обязанностей, она вскричала: «Уберите этих противных, дерзких девок!» [140] Collins A. (ed.) 1746 Letters and Memorials of State (2 vols), vol. 2 p. 139; Harington J. 1804 Nugae Antiquae (2 vols). Park T. (ed.). Vernon & Hood, vol. 1 p. 233. .