Кристофер Хейг - Елизавета I Английская

Почти все законопроекты, отклоненные в царствование Елизаветы, касались интересов частных лиц и групп. Похоже, что те, кто был против законопроекта, но не смог остановить его в парламенте, возможно, попросили королеву отклонить его. В 1585 г. судебные власти и граждане Конвея в Северном Уэльсе подали Берли просьбу уговорить Елизавету отклонить законопроект о проведении квартальных сессий Карнарвоншира только в Карнарвоне, а не в Карнарвоне и Конвее. Законопроект проталкивался парламентариями от Карнарвона. Конвей не имел своих представителей, и город вынужден был прибегнуть к просьбе о вето. Берли, по всей вероятности, помог, и Елизавета отклонила законопроект. За все время своего правления она отклонила меньше десяти законопроектов из-за того, что они вторгались в область ее компетенции или противоречили ее политике; 10 политических вето на 506 законопроектов. Только в 10 случаях (а может быть, даже 5) ей не помогло ее политическое искусство. Только тогда, когда ей не удавалось справиться со своими советниками, подкупить своих придворных, запугать своих епископов и пэров и очаровать задние ряды своего парламента — только тогда ей приходилось использовать свою конституционную власть.

Когда министры Елизаветы терпели поражение в Совете и при дворе, они обращались к парламенту — но там они тоже не могли одолеть ее. Елизавета не сдалась по вопросу о престолонаследии в 1563 и в 1566 гг., насчет религии в 1566, 1571 и 1584; по антикатолическим законам в 1571 (хотя в 1581 она пошла на компромисс). Она не уступила по поводу Марии Стюарт в 1572 г., и если уступила в 1587, то только в силу доказательства того, что Мария действительно замышляла ее убить, но еще и потому, что, просидев на троне почти тридцать лет, она поняла: чтобы удержать верность англичан, ей больше не нужно запугивать их возможным воцарением Марии. Елизавета добивалась своего, потому что она овладела искусством управления англичанами: она их нянчила. Она использовала силу своей личности и фанатичную личную преданность, которую способна была пробуждать, чтобы разрушать политические союзы, которые иногда пытались сломить ее. Те, кто кричал о решительных действиях, начинали чувствовать себя виноватыми и смущенными: они что, в самом деле сомневались в ее приверженности протестантской вере или в ее любви к своим подданным? Учитывая эффективность мифотворческого механизма, ни один мужчина не мог признаться в сомнении — а у женщин не спрашивали.

Елизавета I прилагала постоянные усилия, чтобы заставить людей делать то, что она хотела. Она допекала своих советников, очаровывала своих придворных, нянчила своих парламентариев, и она почти всегда добивалась всего — или почти всего. Ей пришлось пожертвовать герцогом Норфолкским в 1572 г. и шотландской королевой в 1587, но она выиграла остальные политические битвы и сохранила власть над своим окружением. Но с военными и морскими командующими было иначе: здесь ее успехи были гораздо меньше. В какой-то степени это удивительно, поскольку они подвергались такому же искусу и соблазну, которые укрощали других мужчин. Ее генералы и адмиралы не составляли отдельных профессиональных групп: это были ее пэры, ее советники, ее придворные и члены ее парламента, и в другом качестве она добивалась контроля над ними. Но когда они получали командование армией, когда их посылали за моря как уполномоченных королевы, они переставали слушаться — они забывали даже о полученных приказах — и шагали по полю битвы или по палубе корабля как независимые лидеры.

Крайним случаем был граф Эссекс, который смотрел на войну как на восхитительную игру и как на возможность покрасоваться во всем блеске — пока, в 1599 г., ирландцы его не проучили. Когда в качестве английского командующего в Нормандии в 1591 г. он встречался с королем Франции, перед ним шли четыре пажа в оранжевом бархате с золотой вышивкой; на нем и на его лошади был оранжевый бархат, украшенный драгоценными камнями; перед ним играли шесть трубачей, за ним следовали двенадцать оруженосцев и шестьдесят пышно разодетых дворян в качестве эскорта. Между тем его солдаты дезертировали, потому что им не платили и не кормили их, а военные цели похода не были достигнуты. Так вел себя не только Эссекс. Командующие королевы, с начала ее правления и до конца, забывали о своих обязанностях и думали о своей собственной славе и выгоде. Отношения Елизаветы с ее военными руководителями показывают границы ее власти. Как будто бы нянино влияние простиралось только до дверей детской комнаты: а стоило мальчикам вырваться наружу, как они начинали играть в свои собственные глупые игры.

Весной 1559 г. договором в Като-Камбрези агентам Елизаветы удалось вырваться из дорогостоящей войны с Францией, унаследованной от Марии. Но французская угроза оставалась, и господствующей проблемой во внешней политике было присутствие французской армии в Шотландии — где она поддерживала католический режим против протестантских повстанцев. Испанский посол в Лондоне, который считал англичан слабыми трусами, высокомерно докладывал: «Невозможно себе представить, как эти люди боятся французов на шотландской границе» [172] Read С. 1955 Mr. Secretary Cecil and Queen Elizabeth. Cape, P. 136. . Тайный совет подозревал, что если бы французам удалось победить протестантских повстанцев в Шотландии, они бы затем вторглись в Англию и посадили Марию Стюарт на английский престол: в конце концов, Мария носила английский герб. Поэтому цель внешней политики Елизаветы была ясна: выдворить французов из Шотландии. Каким образом — это вызывало много споров. Вильям Сесил, при поддержке военных в Совете, выступал за военную интервенцию; Елизавета боялась расходов и непредсказуемости исхода и не хотела помогать шотландским повстанцам, она хотела добиться отхода французов путем переговоров. Сесил добился своего, пригрозив отставкой, если его политика не будет принята.

Решение вторгнуться в Шотландию было принято в канун Рождества 1559 г., и формирование войск началось вскоре после этого — но приказ перейти границу не отдавался до 29 марта. Это были типично Елизаветины действия, начавшиеся колебаниями и задержками и доведенные до бесславного конца, потому что политика не была достаточно ясной, а военачальники не поддавались контролю из Лондона. Невероятно долгая осада французского гарнизона в Лите была центром кампании, а неудавшийся штурм 7 мая 1560 г. был главной катастрофой. Далеко идущие причины военного поражения в Шотландии указывали на будущие проблемы. Явное предпочтение Елизаветы переговоров подтолкнуло к сверхпоспешным действиям ее командующих, которые хотели одержать славную победу до того, как королева скажет им, что война окончена. Цепь передачи приказов была усложнена тем, что герцог Норфолкский был назначен лордом-наместником севера, посредником между Советом в Лондоне и лордом Греем, командующим армией в Шотландии. Для поста Норфолка не было военного оправдания, по-видимому, этому способствовал Роберт Дадли, чтобы убрать от двора противника его предполагаемой женитьбы на Елизавете. Следовательно, на севере герцог нажимал на своих подчиненных, чтобы они побыстрей завершали кампанию и он мог бы вернуться в Лондон.