Леонид Пятецкий - История России. XX век. Для старшеклассников и абитуриентов

Мысли Победоносцева наследник усвоил крепко и на всю жизнь. Во всем же остальном учеба давалась нелегко венценосному наследнику. Единственно, что он основательно знал, — это языки. Однако русский язык его был убог, а часто безграмотен: «Пожарные поливали сад, и мы вымочились там», — записывает он в 14 лет. «Подходя к Севастополю, начало покачивать» — в 26 лет.

Императора Николая. Александровича (1868–1918) мало знали в России ко времени его восшествия на престол. Мощная фигура императора Александра III как бы заслоняла цесаревича от глаз внешнего мира.

«Конечно, все знали, что ему 26 лет, что по своему росту и сложению он скорее в свою мать, императрицу Марию Федоровну; что он имеет чин полковника русской армии, что он совершил необычное по тому времени путешествие вокруг Азии и подвергся в Японии покушению азиатского фанатика. Знали также, что он помолвлен с принцессой Алисой Гессенской, внучкой королевы Виктории, что его невеста прибыла в Ливадию перед самой кончиной императора Александра III. Но облик нового монарха оставался обществу неясным».

Личность Николая II вызывает споры различных историков. Характеристики порой диаметрально противоположные: от апологетических (восхваляющих) до уничижительных.

Явно симпатизирующий Николаю II историк-монархист С. С. Ольденбург так описывает последнего российского императора:

«Император Николай II обладал живым умом, быстро схватывающим существо докладываемых ему вопросов… У него была исключительная память, в частности на лица. Государь имел также упорную и неутомимую волю к осуществлению своих планов.

Он всегда ставил дело выше лиц, а при несогласии с действиями своих министров отстранял их, независимо от прошлых заслуг. При этом он старался „позолотить пилюлю“; отставка обычно сопровождалась внешними знаками милости и назначением высоких пенсий».

Интересна характеристика царя, которая дана в мемуарах С. Ю. Витте. Наброски Витте в разных частях очень различны. В первом томе Николай II все-таки воспитанный человек, добрый и не глупый; во втором — «честность и благородство существуют только напоказ, для царских выходов и приемов, а внутри души лежит мелкое коварство, ребяческая хитрость, пугливая лживость, а в верхнем этаже — сквозные ветерочки из дверей, которые в хороших домах плотно припираются». «Его даже нельзя считать виновником за что бы то ни было, и притом одинаково как с точки зрения религии — ибо он помазанник божий, так и с точки зрения уголовного права, — ибо он человек невменяемый».

«Хитрость и коварство сказывались постоянно, во всем. В самые трагические минуты для России и даже для него лично, царь не оставлял своих византийских манер и ходил окольными путями, а так как при этом не только он не обладал талантами Меттерниха или Талейрана, но в его верхнем этаже ходил сквозной ветер, то естественно, что своими обходными путями он всегда доходил до одной цели — лужи, в лучшем случае — помоев, а в худшем — крови». Примеров этому Витте приводит много.

Заметно обостряются во втором томе отзывы об императрице Александре Федоровне. «На беду, Николай II был лишен воли; она же имела волю крепкую, и она забрала все в свои руки. Она льстила ему, она проводила своих людей, а он ее слушался, а когда же не слушался, то ему жестоко „доставалось“. Она его увлекала в мистицизм; разные проходимцы, окружавшие царя, вроде доктора Филиппа или позднее Распутина, по большей части ее (также и Николай Николаевича) креатуры (ставленники); она была главной опорой черной сотни, и в значительной степени благодаря именно ей черносотенная печать получила значительные субсидии из средств государственного казначейства».

С. Ю. Витте.

Вот оценка личности Николая, даваемая непосредственно знавшим его В. П. Обнинским:

«Внешняя скромность, даже застенчивость; печальные глаза и недобрая улыбка губ; чадолюбие и равнодушие к чужой жизни. Домоседство и алкоголь; лень к делам и резкость суждений. Подозрительность и вера наслово всякому проходимцу. Любовь к преступлениям, огню и крови и дикая, по видимому, вера в божество».

По мнению историка С. П. Мельгунова, напыщенность и невежество царя остались навсегда.

«Памятником умственного убожества является остроумнейшая книга, изданная в 1906 г., и немедленно конфискованная, несмотря на то, что представляла собой простую перепечатку официальных данных „Правительственного Вестника“, это — „Полное собрание речей императора Николая И“. Поистине афоризмы и изречения, там собранные, навеки сохранятся в потомстве. „Передайте извозчикам мою благодарность; объединяйтесь и старайтесь“, — говорил царь по поводу того, что извозчики в 1906 г. не бастовали.

В заграничном „Будущем“ В. Л. Бурцева рассказывалось, например, о том, как в Германии потешались над странной депешей, о заготовке во всех местах остановок царского поезда запасов брюссельской капусты „для осла его величзства“. Оказалось, что царь вез в подарок сыну итальянского короля осла, требовавшего, как и подобает придворному ослу, только отборной пищи».

Таких анекдотов много.

За границей в книге, напечатанной о Николае в 1909 г., между прочим сообщается как факт, что когда Николаю принесли телеграфный доклад об убийстве в Москве его любимого дяди Сергея Александровича, Николай по привычке подмахнул на этом докладе: «Прочел с удовольствием». И таким анекдотам верили.

Вступление на престол Николая II (1894 г.) пробудило надежды тех, кто по-прежнему стремился к реформам, беря за образец общественные ценности современных промышленно развитых стран. В адрес нового императора посыпалась куча земских петиций и адресов. Либеральная общественность с нетерпением ожидала ответа царя на свои петиции, в которых были просьбы о расширении полномочий и возможности земств.

29 января 1895 г. Николай II в своей речи перед сотнями представителей от земств категорически отказался от каких бы то ни было уступок.

« … Мне известно, что в последнее время слышались в некоторых земских собраниях голоса людей, увлекающихся бессмысленными мечтаниями об участии представителей земства в делах внутреннего управления. Пусть все знают, что я, посвящая все свои силы благу народному, буду охранять начало самодержавия так же твердо и неуклонно, как охранял его мой незабвенный покойный родитель».

Утверждают, что в тексте, подготовленном, вероятно, Победоносцевым, написано было «беспочвенные мечтания», а не «бессмысленные мечтания». Если впоследствии в текст вкралась ошибка или опечатка, выражение все же полностью передавало то, что думал по этому поводу Николай II.