Лин Паль - История Империи монголов: До и после Чингисхана

Но ведь китайские хронисты, рассказывая о враждебных татарах, описывают их по монгольскому образцу — плоские лица, узкие глаза без бровей и ресниц, широкие скулы, практически голые подбородки, иногда с некрасивой редкой бородкой. Посмотрите на современных жителей Монголии — это точное их описание!

Но как раз род Чингиса выглядит совсем иначе.

Если Чингис тоже мэнгу, то ему должно быть похожим на сородичей.

А получается, что — нет.

Тут нам придется взглянуть попристальнее на историю рода Борчжигин — к нему-то и относился основатель великого монгольского государства.

Свое родословие Чингисхан вел от Борте-Чино — личности, скорее всего, легендарной.

«Предком Чингис-хана был Борте-Чино, родившийся по изволению Вышнего Неба. Супругой его была Гоа-Марал. Явились они, переплыв Тенгис (внутреннее море). Кочевали у истоков Онон-реки, на Бурхан-халдуне», — гласит Сокровенное сказание монголов. Потомок их сына Бата-Чигана в десятом поколении Добу-Мерган женился на «молодице, по имени Алан-гоа, красавице очень знатного рода, еще ни за кого не просватанной».

От мужа у нее родились два сына — Бугунотай и Бельгунотай. Но Добу-Мерган погиб, красавица более замуж не вышла, а у нее родилось еще трое сыновей.

«То были: Бугу-Хадаги, Бухату-Салчжи и Бодончар-простак. Бельгунотай и Бугунотай, старшие сыновья, родившиеся еще от Добун-Мергана, стали втихомолку говорить про свою мать Алан-гоа: „Вот наша мать родила троих сыновей, а между тем при ней нет ведь ни отцовых братьев, родных или двоюродных, ни мужа. Единственный мужчина в доме — это Маалих, Баяудаец (мальчик, которого на кусок жареного мяса выменял Добу-Мерган. — Автор). От него-то, должно быть, и эти три сына“».

Алан-гоа узнала об этих их тайных пересудах. И вот однажды весной сварила дожелта провяленного впрок барана, посадила рядом своих пятерых сыновей, Бельгунотая, Бугунотая, Бугу-Хадаги, Бухату-Салчжи и Бодончара-простака, и дала всем им по одной хворостинке, чтоб они переломили. По одной без труда переломили. Тогда она опять дала им, с просьбой переломить, уже штук по пяти хворостинок, связанных вместе. Все пятеро и хватали сообща и зажимали в кулаках, а сломать все же не смогли. Тогда мать их, Алан-гоа, говорит: «Вы, двое сыновей моих, Бельгунотай да Бугунотай, осуждали меня и говорили между собой: „Родила, мол, вот этих троих сыновей, а от кого эти дети?“ Подозрения-то ваши основательны. Но каждую ночь, бывало, через дымник юрты, в час, когда светило внутри (погасло), входит, бывало, ко мне светло-русый человек; он поглаживает мне чрево, и свет его проникает мне в чрево. А уходит так: в час; когда солнце с луной сходится, процарапываясь, уходит, словно желтый пес. Что ж болтаете всякий вздор? Ведь если уразуметь все это, то выйдет, что эти сыновья отмечены печатью небесного происхождения. Как же вы могли болтать о них как о таких, которые под пару простым смертным? Когда станут они царями царей, ханами над всеми, вот тогда только и уразумеют все это простые люди!»

И стала потом Алан-гоа так наставлять своих сыновей: «„Вы все пятеро родились из единого чрева моего и подобны вы давешним пяти хворостинкам. Если будете поступать и действовать каждый сам лишь за себя, то легко можете быть сломлены всяким, подобно тем пяти хворостинкам. Если же будете согласны и единодушны, как те связанные в пучок хворостинки, то как можете стать чьей-либо легкой добычей?“ Долго ли, коротко ли, мать их, Алан-гоа, скончалась».

Братья разделили имущество, а Бодончару, которого считали простаком, ничего не досталось. Он вынужден был покинуть родину и искать себе пропитание, пока над ним не сжалился брат Буду-Хадаги. Он отправился на поиски и нашел Бодончара, но когда они возвращались домой, Бодончар заметил, что у речки стоят какие-то люди и что мужчин так немного. Братья быстро поскакали домой, позвали на помощь остальных и напали на людей, захватили их в плен, а женщин взяли в жены. У всех братьев с годами появилось много потомков. Все они образовали свои роды и племена. Потомком Добу-Мергана и Алан-гоа из рода Борчжигин был отец Чингисхана Есигей-баатур. Тут следует обратиться к тексту хроник Рашид-Ад-Дина. У монгольских племен было очень сложное родовое деление.

«Много ветвей и племен принадлежит к потомству Алан-Гоа, и многочисленность их дошла до того, что если станут перечислять [составляющих] их людей, то [в итоге] получится больше ста туманов. У всех [этих племен] четкое и ясное родословное древо, ибо обычай монголов таков, что они хранят родословие [своих] предков и учат и наставляют в [знании] родословия каждого появившегося на свет ребенка. Таким образом они делают собственностью народа слово о нем, и по этой причине среди них нет ни одного человека, который бы не знал своего племени и происхождения. Ни у одного из других племен, исключая монголов, нет этого обычая, разве лишь у арабов, которые [тоже] хранят [в памяти] свое происхождение», — говорит Рашид-ад-Дин.

Именно потомки от трех сыновей, зачатых от Неба (а посланец со светло-русыми волосами в одном переводе и золотыми во втором был для монголов представителем Неба), или даже от самого вечернего золотого света, или от божественного месяца, или от монгольского святого духа, сошедшего на монгольскую Марию, считались настоящими монголами, стоящими выше всех остальных соплеменников. Ступенью ниже стояли потомки Алан-Гоа от сыновей, родившихся естественным, то есть не небесным путем.

«Те племена, которые принадлежат к роду Алан-Гоа и ее сыновей, делятся на три части в следующем подразделении. Первая — те, которые происходят из рода Алан-Гоа до шестого ее поколения, в котором был Кабул-хан. Всех этих людей из [числа] сыновей, племянников и их рода, независимо называют нирун. Точно так же нирунами называют братьев Кабул-хана и их род. Вторая — те, которых, хотя они нируны, но называют кият. Они суть колено [тайфэ], которое ведет свой род от шестого поколения Алан-Гоа, от рода Кабул-хана. Третья — те, которых, хотя они происходят из племени нирун-кият и чистого рода Алан-Гоа и появились на свет от прямого ее потомка в шестом [колене], Кабул-хана, называют кият-бурджигин. Их происхождение таково: они народились от внука Кабул-хана, Есугей-бахадура, отца Чингиз-хана».

Я не знаю, имела ли место хождение эта легенда во времена самого Чингисхана, не знаю также, выдумал ли он легенду сам или постарались потомки, но вполне возможно, что легенда существовала уже на протяжении нескольких поколений. И вот почему. Каким-то образом было необходимо объяснить внешнее отличие рода Борчжигина. Небесное объяснение было самым лучшим и надежным. Что же касается правдивого объяснения, то долго искать его не потребуется: род Чингиса был с примесью чуждой крови, крови того светловолосого человека, который посещал Алан-Гоа на вечерней заре. Вероятно, не все Борчжигины наследовали особенности цвета волос и глаз, а также строение черепа и рост бороды, и еще более вероятно, что таковых рождалось совсем немного. Но Чингисхан унаследовал «чужие» признаки. Именно это и отмечали все его биографы и все, кто имел счастье видеть хана. У него были светлые глаза, рыжие волосы и борода, он был высок для своего народа, и замечательная деталь — нос у него выступал, как у европейца-кыпчака [3] Кыпчак — тюркский кочевой народ. . Добавьте большой красивый лоб, яркие густые брови — и больше о монгольской крови хана вы сами даже не заикнетесь. Чингисхан был метисом.