Лин Паль - История Империи монголов: До и после Чингисхана

Мог ли он не отнести себя к небесному роду? Думается, не мог.

Его отец Есегэй-багатур принадлежал к «детям неба».

«[Племя] кият-бурджигин происходит из его потомства, — пишет Рашид-ад-Дин. — Значение „бурджигин“ — „синеокий“, и, как это ни странно, те потомки, которые до настоящего времени произошли от Есугей-бахадура, его детей и уруга [4] Уруга — потомок, отпрыск данного рода (обог), а также сородич, в противоположность джад — чужой, чужого рода, в данном тексте — род. его, по большей части синеоки и рыжи. Это объясняется тем, что Алан-Гоа в то время, когда забеременела, сказала: „[По ночам] перед моими очами [вдруг] появляется сияние в образе человека рыжего и синеокого, и уходит!“ Так как еще в восьмом колене, которым является Есугей-бахадур, обнаруживают этот отличительный признак, а согласно их [монголов] словам, он является знаком царской власти детей Алан-Гоа, о котором она говорила, то подобная внешность была доказательством правдивости ее слов и достоверности и очевидности этого обстоятельства».

Есугей был богатым по монгольским меркам: он владел огромными стадами скота и большой вооруженной дружиной нукеров. В бою он оказался замечательным воином, ему удалось подчинить себе новые кочевья и новых рабов. Этот рыжий и синеокий монгольский воин небесного рода нашел себе и достойную будущего властелина мира мать — красавицу Оэлун.

Сокровенное сказание передает эту историю таким образом:

«В ту пору, охотясь однажды по реке Онону за птицей, Есугей-Баатур повстречал Меркитского Эке-Чиледу, который ехал со свадьбы, взяв себе девушку из Олхонутского племени. Заглянув в возок и поразившись редкой красотой девушки, он поспешно вернулся домой и привел с собой старшего своего брата, Некун-танчжия, и младшего — Даритай-отчигина. В виду их приближения, Чиледу испугался, но под ним был скакун Хурдун-хуба. Хлещет он своего хуба по ляжкам, старается скрыться от них за холмами, но те втроем неотступно следуют за ним по пятам. В то время когда Чиледу, объехав мыс, вернулся к своему возку, Оэлун-учжин говорит ему: „Разве ты не разгадал умысла этих людей? По лицам их видно, что дело идет о твоей жизни. Но ведь был бы ты жив-здоров, девушки же в каждом возке найдутся, жены в каждой кибитке найдутся.

Был бы ты жив-здоров, а девицу-жену найдешь. Придется, видно, тебе тем же именем Оэлун назвать девушку с другим именем. Спасайся, поцелуй меня и езжай!“ С этими словами она сняла свою рубаху, и когда он, не слезая с коня, потянулся и принял ее, то из-за мыса уже подлетели те трое. Пришпорив своего Хурдун-хуба, Чиледу помчался, убегая от преследования вверх по реке Онону. Трое бросились за ним, но, прогнав его за семь увалов, вернулись. Есугей-Баатур повел за поводья лошадь Оэлун-учжин, старший его брат, Некун-тайчжи, ехал впереди, а младший, Даритай-отчигин, ехал вплотную рядом с ней. Едут они так, а Оэлун-учжин приговаривает:

И роняя обе косы свои то на спину, то на грудь, то вперед, то назад так громко она причитала „каково-то теперь уезжаешь?“ так громко, что —

Уж близко к дому стал унимать ее плач Даритай-отчигин:

Так унимал он ее. Тут же Есугей и взял Оэлун-учжин в дом свой. Вот как произошло умыкание Есугеем Оэлун-учжины».

Оэлун-учжина, украденная чужая невеста, стала женой Есугей-багатура. Первенец, наш Чингисхан, родился, когда Есугей вернулся из очередного похода на татар, отомстив за унижение своего сородича и захватив пленников, среди которых был сильный враг Темучжин-Уге. Чингисхан родился в «…Делиун-балдах, на Ононе. А как пришло родиться ему, то родился он, сжимая в правой руке своей запекшийся сгусток крови, величиною в альчик [5] Альчик — игорная говяжья надкопытная кость, старинная мера длины. . Соображаясь с тем, что рождение его совпало с приводом Татарского Темучжин-Уге, его и нарекли поэтому Темучжином». Это потом он получит священное имя — Тенгиз, имя священного озера, где по берегам до сих пор стоят сопки, на которых монголы приносили жертвы своему богу Тенгри — богу Ясного Синего Неба. А пока мальчика зовут Темучжин.

«Во время пребывания в Дэлигун-Болдаге на Ононе в год Черной лошади (или 1162 г.) в первый летний месяц в полдень шестнадцатого дня родился Чингис-хаган», —

сообщает хроника. Родился он на островке среди вод не то широкой реки, не то моря.

«В древних летописях и исторических сочинениях монголов часто упоминаются названия местностей, рек, гор, расположенных в бассейне реки Онон, — размышляет Дамдинов, — многие географические названия, упоминаемые в летописях и других произведениях, не сохранились. По-видимому, часть из них была заменена другими названиями. Главные события, о которых повествуется в Сокровенном сказании и частично в Алтан тобчи, развертываются на берегах реки Онон. Это и понятно, потому что здесь в древности жили монголы. Но теперь в этих местах живут буряты, ононские хамниганы и русские. В упомянутых сочинениях встречаются топонимы, сохранившиеся до сего времени, например: Онон мурэн — река Онон (от маньч. „онон“ — „козел, самец дикой серны“), Дэлюун болдог — Дэлюн Болдок (букв, „селезенка-бугор“), Экэ арал — остров Икарал (букв, „мать-остров“ и название русской деревни — Икарал), Бальджун арал — остров Бальджина, название озера Бальдзино и речки (от маньч. „бальджин“ — „привидение, призрак, оборотень“), турын гол — речка Тура, вытекающая из озера Бальдзино (от тюрк. „тура“ — „труднодоступное место, болото, укрепленное жилище“) и т. д. По названиям топонимов можно догадаться, что до IX века н. э. и образования государства киданей здесь контактировались монголоязычные, тюркоязычные и тунгусо-маньчжуроязычные народности. В среднем течении реки Онон, напротив центра Ононского района — села Нижний Цасучей, между двумя рукавами р. Онон расположен самый большой остров реки Экэ арал (букв, „мать-остров“), в местном русском произношении — Икарал, с таким же названием есть и русская деревня».

«Размеры острова (длина почти 20 км и ширина около 10 км) послужили основанием для присвоения названия Экэ арал, и на нем же находится урочище Дэлюн-Болдок, которое походит по внешнему виду на селезенку полукруглой формы. Оно расположено на острове ближе к левому рукаву и находится недалеко от с. Кункур Агинского района. Монгольская хроника XIII века.