Лин Паль - История Империи монголов: До и после Чингисхана

Аюки хан, не гордясь перед зюнгарскими ойратами, но вступал с ними в родственные отношения: так он выдал свою дочь за Цеван Рабтана (сына зюнгарского владельца Сенге). Кроме того, он ездил в Зюнгарию и привел на Волгу тех торгутов, которые оставались в Зюнгарии. Беспрерывные войны и смятения, происходившие в Зюнгарии, были причиною того, что ойраты, именуемые хара халимак (черные калмыки, теленгиты), с Цаган Батур тайчжием перекочевали из Зюнгарии в Россию в году Гал Барс (1686) и были поселены при р. Ахтубе.

Русский "великий хан" Петр уехал в чужие западные государства для того, чтобы, изучив там искусства и науки, научить им потом своих подвластных. Он поручил Аюки хану охранять, в бытность свою за границею, (где пробыл 1697 и 1698 гг.) русское государство от южных внешних врагов; вследствие чего кн. Борис Матвеевич Голицын в году Гал Укер (1697) имел свидание с Аюки ханом при р. Шара Цеке. Они в договорных статьях постановили: "Если Аюки хан будет воевать бухар, харакалпаков, хасаков (киргиз), то русские должны дать ему пушки; также давать ему ежегодно по 20 пуд пороху и 10 пуд свинцу. Без согласия (зарлик) хана не крестить калмыков, убежавших к русским; если же окрестят, то взыскивать пеню за тех окрещенных. Аюки хан, если хочет, может посыпать своих подвластных на Крым и на Кубань для добычи и грабежа; если они, будучи побиты неприятелем, убегут к русским городам, то их (калмыков) не преследовать, но оказывать возможное пособие". Так русские склонили на свою сторону Аюки хана.

Хотя таким образом Аюки хан усилился и доставил своим подвластным спокойствие и довольство, но в году Темур Могой (1701) между Аюки ханом и сыном его Чакдарчжабом произошли раздоры за жену последнего. Гунч-жаб, любимый сын Аюки, дав слово убить своего старшего брата, в темную ночь подослал к своему брату злонамеренного человека, который выстрелил в Чакдарчжаба из ружья, заряженного двумя пулями (зарядами), и ранил. От этого произошли раздоры и смятения: Гунчжаб убежал в гор. Саратов (Шарату); Аюки хан укрылся в маленьком русском городке, а Чакдарчжаб, взяв с собою некоторых родственников, перекочевал за р. Зя (Урал) и там расположился кочевьем.

Князь Борис Голицын, присланный от русского хана, прибыл и помирил отца с сыном. Санчжаб, сын Аюки, ушедший вместе с Чакдарчжабом, взял 15 000 кибиток подвластных и ушел в Зюнгарский нутук, где Цеван Рабтан отняп подвластных, а Санчжаба одного отослал обратно. Калмыцкий улус со времени прихода из Зюнгарии (1628 г.) постепенно увеличивался, но с этого времени (1701 г.) стал уменьшаться.

Когда в году Гал Гахай (1707) чеченцы, кумыки и нагайцы сделали нападение на русских, Аюки хан не дал русским требуемого войска. Потом, когда башкиры бунтовали против России у (дербетский) Мунке Темур, подвластный (хариату) Аюки, в губерниях Пензенской и Тамбовской сжег более ста сел, взял в плен весьма много русских земледельцев и распродал их в Персию, на Кубань, в Хиву и Бухарию. Поэтому в году Шорой Хулугуна (1708) Петр Матвеевич Апраксин приехал узнать от Аюки хана о причине этих несправедливых поступков; Аюки отвечал, что в этом виновен (дербетский) Мунке Темур, и что он не знал о его намерениях. Аюки хан обещал не дозволять своим тайшиям переходить на южный берег р. Волги и не посылать их на грабежи и разбои, также обещал в случае нападения неприятелей помогать начальникам ближних русских городов; в случае же нападения башкир, крымцев и др. неприятелей на калмыков просил дозволить укрыться в ближних русских городах.

В году Темур Хулугуна (1720), когда царь Петр готовился к войне с Турцией, башкиры снова учинили набеги на русских. Царь, надеясь через Аюки хана усмирить их, послал указ, почему Аюки хан выставил против них 5000 войско, а на Дон отправил 10 000 войско, большую часть которого составляли дербетовцы, усмирившие казаков, производивших на Дону воровство и разбой".

Так складывалась судьба переселенных ойратов под рукой русских царей. Бывшие земли ойратов были поделены между Россией, Монголией и Китаем. Единый в целом народ оказался и вовсе разбит на три части. Эти части пытались снова соединиться, но достаточно безуспешно.

Ойратов, которых затем назвали зюнгарцами, а еще позже калмыками, в России использовали как военную силу, их даже подчинили казачьим атаманам войска Донского. Постепенно их стали ассимилировать, заставляя сначала оседать на земле, или хотя ограничивать возможности кочевок. Такой жесткий административный надзор был противен самому мироощущению ойратов, так что не удивительно, что эти переселенцы с востока приняли активное участие в пугачевском бунте. После чего, само собой, попали под еще больший контроль. И только при Павле им была возвращена относительная свобода (возвращены в места волжских кочевий) и свой калмыцкий суд (а не российский) по своим нормам права (скажем так, средневековым). Назначенный Павлом наместник тайджи Чучей воспринимался ойратами как хан, но это счастье было скоротечно. В 1803 году он умер, а нового наместника им не дали. Всю Калмыцкую степь к концу XIX века разделили на 8 улусов, но эти земли все активнее осваивало русское крестьянство, так что в начале XX века два улуса отобрали. Земли ойратов сокращались и сокращались. А потом… потом к власти пришли большевики, которые взялись за «трудовой калмыцкий народ» и заставили его жить в городах и селах, а не в кибитках и юртах.

Но вернемся, собственно, в Монголию, ко времени исхода части ойратов. Даян-хану удалось, пожалуй, почти невозможное: он смог объединить раздробленные земли Монголии, они сплотились под его властью. И вполне возможно, что история Монголия могла стать совершенно другой, даже территориальное деление при нем изменилось: не было более восточной и западной части страны, была только северная Монголия и Южная, да и то потому, что между ними лежала бесплодная пустыня Гоби. Он, очевидно, хотел сплотить народ, смешать его, сделать единым. Он желал прочного мира и пытался развивать торговые связи с Китаем.

Увы, стоило только ему умереть — все пошло прахом. Местные ханы снова перессорились, и пошли набеги друг на друга и на соседние земли. Старшие дети обосновались на юге, младший сын — на севере, друг с другом они ладили плохо. Насколько бедна и слаба была эта страна, можно судить по тому хотя бы факту, что иногда ханы просили о помощи своего злейшего врага — Китай.

Но в чем Китай должен был поставить помощь? Послать войска, чтобы помочь какому-нибудь ханычу отловить самовольно откочевавших аратов! Даже на это монгольская знать стала почти неспособной. Примерно в том же состоянии пребывали и земли Средней Азии и Дешт-и-Кыпчака, населенные остатками степных завоевателей. Стоит ли удивляться, что к XX веку все среднеазиатские земли оказались под рукой России, а все прилегающие к Тибету и Китаю еще в XVII–XVIII веках — под рукой Китая?