Лин Паль - История Империи монголов: До и после Чингисхана

Оставшись в конце концов без Тохтамыша и без Тимура, Идигу попробовал построить свой вариант монгольского мира в отдельно взятой Орде. Первое, что он сделал, — вошел в период неразберихи после смерти Тимура в его земли, в Хорезм. С 1405 по 1413 год власть в Хорезме принадлежала ему, Идигу. Вероятно, такое отнятие Хорезма не нравилось ни наследникам Тимура, ни Тохтамышу, который боялся усиления своего врага. В 1406 году Идигу и Тохтамыш неоднократно сражались, по Арабшаху таковых сражений было 15, причем побеждал то один, то другой, в пятнадцатом сражении Тохтамыш смог разбить Идигу и обрадовался, когда тот ушел в пустынные пески. Но Идигу просто схитрил: он отлично знал эти места, так что, сделав вид, что разбит, отошел недалеко и стал выжидать момент, когда Тохтамыш ослабит бдительность. Тогда он напал, и гонимый хан был разбит.

«Убедившись, что Тохтамыш отчаивается в нем и уверен, что его растерзал „лев смертей“, — писал историк, — он [Идику] стал допытываться вестей о нем, выслеживать и высматривать следы его, да разведывать, пока из [собранных] сведений не удостоверился в том, что он [Тохтамыш] один без войска [находится] в загородной местности. Тогда он, сев на крылья коня, укутался в мрак наступающей ночи, занялся ночною ездою и променял сон на бдение, взбираясь на выси так, как поднимаются водяные пузыри, и спускаясь с бугров, как опускается роса, пока [наконец] добрался до него, [ничего] не ведавшего, и ринулся на него, как рок неизбежный. Он [Тохтамыш] очнулся только тогда, когда бедствия окружили его, а львы смертей охватили его и змеи копий да ехидны стрел уязвили его. Он несколько [времени] обходил их и долго кружился вокруг них; затем пал убитый. Из битв это был шестнадцатый раз, закончивший столкновение и порешивший разлуку [с жизнью]. Утвердилось дело Дештское [Золотая Орда]за правителем Идику, и отправились дальний и ближний, большой и малый, подчиняясь его предписаниям. Сыновья Тохтамыша разбрелись в [разные] стороны: Джеллаледдин и Керимберди [ушли] в Россию, а Кубал и остальные братья в Саганак».

В Россию ушел старший, Джеллаледдин. По словам Карамзина, Василий Дмитриевич принял ханского сына «дабы питать мятеж в Орде». Решение, скажем, было опрометчивым: Идигу обратил взоры на все более «неправильную» Русь. Эта Русь, действительно, не слишком правильно оценивала положение в Орде. После длительного правления Тохтамыша, заставившего ее вспомнить о силе и величии монгольских ханов, последовала еще одна «замятия», когда ханов сажал и смещал Идигу. Как на этой Руси могли относиться к ханам, которые приходят и уходят по слову военачальника? Именно так и относились. Боялись карательных экспедиций — да. Но с былым уважением было уже плоховато. В 1408 году, то есть спустя три года по смерти Тимура и два года по смерти Тохтамыша, Идигу решил идти походом на северо-восточные русские земли, дабы уважение вернуть. Об этом походе Идигу остался такой летописный рассказ:

«Той же зимой некий князь ордынский именем Едигей по повелению царя Булата пришел с войском на Русскую землю, а с ним четыре царевича и много татарских князей. Вот имена их: Бучак-царевич, Тегриберди-царевич, Алтамырь-царевич, Булат-царевич, князь великий Едигей, князь Махмет, Юсуп Сюлименев-сын, князь Тегиня Шихов-сын, князь Сарай Урусахов-сын, князь Ибрагим Темирязев-сын, князь Якши-бей Едигеев-сын, князь Сеит-Али-бей, князь Бурнак, князь Ерыкли Бердей. Услышав об этом, великий князь Василий Дмитриевич опечален был горем, грехов ради наших постигшим Русь: ведь вначале беззаконные измаилтяне ложный мирный договор заключили с нашими русскими князьями и прежде всего с великим князем Василием Дмитриевичем, обманчиво мирясь с ним, ибо никогда не говорят христианам истины. Если их немного, то князей наших обманом и злокозненно почестями окружают, и дарами наделяют, и тем злой умысел свой скрывают, и с князьями нашими прочный мир заключить обещают, и пронырством таким ближних от согласия отлучают, и междоусобную вражду меж нами разжигают. И в этой розни нашей сами тайно обманывают нас, становятся для православного люда кровожадными волками, подстрекательством отца их сатаны. Так и ныне, в дни наши, случилось.

Когда боголюбивый и православный самодержец великий князь Василий Дмитриевич владел русским престолом, тогда и христиане благоденствовали в державе его, и земля Русская, миром украшаемая и добротами этими преисполненная, процветала. Коварные же измаилтяне не могли без зависти видеть проявления к христианам стольких милостей Бога-человеколюбца. Поджигаемые завистью, не в состоянии терпеливо смотреть на изобилие Русской земли и христианское благоденствие, много раз покушались они прийти уничтожить величие этой красоты и обесславить христиан; ради этого и ложный мир с нашими князьями заключили. Лишь благодаря заступничеству Пречистой Богоматери не могли пойти на нас. Когда же заступница-воевода наша избавляет нас, тогда мы обещаем отказаться от многих дурных греховных обычаев, а потом, забывшись, вновь от правды отходим, оказываемся под властью наших прегрешений. За это и наказывает нас Господь Бог, жезлом посекая наши беззакония, — по словам пророка. Неверные же агаряне всегда по-волчьи подстерегают нас, коварно мирясь с нами. Когда же наши князья, ожидая от них прочного мира, забывают о предосторожности, тогда они, выбрав пагубное время, осуществляют злой замысел. К великому же князю Василию более всех князей проявили свою коварную благосклонность.

В свое время некто из них, Едигей именем, князь измаилтянский, самый великий из всех князей ордынских, который всем царством один правил и по своей воле сажал на царство кого хотел, — этот лукавый Едигей стяжал у Василия большую любовь и высокую честь ему воздавал, многими дарами его почитал, и — более того — именовал его своим любимым сыном, и много всего обещал ему, а прибывавших от Василия послов отпускал с честью, постоянно поддерживая с Василием коварный мир. В эту же пору случилось так, что великий князь Василий рассорился с тестем своим великим князем Витовтом из-за каких-то дел о земле, что в обычае было меж княжествами, ибо тогда Витовт владел всей Киевской и Литовской землей. Великий же князь Василий обо всех обидах от Витовта поведал по любви Едигею.

Услышав о том, враждолюбец Едигей возликовал сердцем пуще кровожадного зверя, еще больше разжигая в них гнев: послал он Василию большое войско в помощь, обещая ему: „Пусть и другие узнают о нашем с тобою согласии и будут с тобою кроткими, ибо я, с моим царством, помогаю тебе, и из-за этого убоятся тебя“. Также послал он с некими краткими и лживыми советами и к Витовту, повелевая держать их втайне, и называл его своим другом. И так, запутывая их, посеял между ними вражду, злокозненно помышляя, что они, начав битву, погубят свои войска. Если же между ними не будет битвы, даже и тогда, сходясь друг с другом, воюя и расходясь врозь, все равно истощат силы.