Коллектив авторов - Вторая мировая: иной взгляд. Историческая публицистика журнала «Посев»

В развитии надежды на успех историю Власовского движения следует разделить на три этапа. Первый (до июня 1943 года) связан с ожиданием перемен в официальной политике Гитлера по отношению к России. Второй (до июля 1944 года) – с ожиданием перемен в руководстве Рейха. Третий этап (до окончания войны) связан с надеждами на то, что временные союзники Сталина – США и Великобритания – после разгрома Гитлера дадут Власовскому движению продолжиться. Каждая из этих надежд объяснима применительно к условиям своего времени, но ни одной из них не суждено было сбыться.

Некоторые группы, входившие в состав Освободительного Движения Народов России, не дожидаясь перемен приступали к ведению войны на два фронта: и против Сталина, и против Гитлера.

Журнал «Наши дни» (изд-во «Посев»), 1961,№ 5

Гитлер готовился к походу в бескрайний «Остланд», как Александр Македонский к походу в Индию. Он верил в завоевание России, а после этого рассчитывал сделать российскую территорию тем, «чем были для Англии её колонии».

Как именно это произойдёт, его мало заботило. Бесспорно, он был фантастом, но он был одновременно и практиком и не очень любил заглядывать слишком далеко вперёд. Лишь в конце апреля 1941 года он призвал партийного теоретика Альфреда Розенберга и, назначив его «Министром оккупированных земель на востоке», поручил ему разработать формы германского господства над Россией.

И Розенберг создал план. Он наметил разделить завоёванные в России земли на пять крупных областей:

1) на севере «Остланд», состоящий из Литвы, Белоруссии, Латвии и Эстонии, с примыкающими к ним на севере частями Великороссии так, чтобы Смоленск и Новгород оказались в его границах, простирающихся до самого Ленинграда;

2) на юге Украина с включением в неё Галиции на западе, Крыма на юге и ряда земель на востоке с таким расчётом, чтобы немцы Поволжья оказались на украинской территории;

3) на юго-востоке Кавказ, граничащий с Украиной так, чтобы Великороссия была полностью отрезана не только от Чёрного, но и от Каспийского моря;

4) Туркестан, охватывающий всю Среднюю Азию и выходящий К НИЗОВЬЯМ ВОЛГИ;

5) собственно Россия («рейхскомиссариат Ру слайд»), восточная граница которой как на первом докладе Розенберга 9 мая 1941 года, так и потом оставалась неопределённой, Розенберг исходил лишь из представления, что оккупация остановится где-то за Волгой.

Будучи выходцем из России, Розенберг знал страну, и его схема совершенно очевидно основывалась на страхе перед ней, потому он стремился использовать в борьбе с ней сепаратистские силы. Это выразилось и в той дифференциации, которую он намеревался произвести в намеченных им областях, получивших название «имперских комиссариатов».

Лежащий на северо-западе «Остланд» Розенберг предполагал германизировать и непосредственно присоединить к Рейху, для чего намечалось переселение оттуда значительных масс населения (главным образом интеллигенции) на восток в «рейхскомиссариат Русланд», а на их место поселение людей «германской крови»: норвежцев, фламандцев, датчан и, в первую очередь, немцев.

Провести одновременно германизацию других земель Розенберг считал невозможным. Это диктовало ему опору на местные сепаратистские силы.

Розенберг, очевидно, считался с тем, что немецкая оккупация будет временной, и хотел только оттеснить русских как можно дальше на восток, а для Германии приобрести свободные земли на северо-западе и вассальные государства на юге.

Он представил фюреру достаточно фантастический план, который не был принят.

Тогда же, 9 мая 1941 года, Гитлер заявил Розенбергу, что он не верит в возможности сепаратистов, не желает никакой поддержки с их стороны и что он заинтересован пока лишь в немедленном «замирении» и эксплуатации оккупированных земель. Поэтому высшая полицейская власть на всей оккупированной территории будет осуществляться не Восточным Министерством Розенберга, а службой государственной безопасности во главе с Гиммлером, хозяйственная же эксплуатация – верховным уполномоченным по четырёхлетнему хозяйственному плану Герингом. Непосредственно с этими двумя организациями, причём подчиняясь им, должны работать розенберговские «рейхскомиссары» Лозе, Кох и Ку-бэ. Это решение лишило оккупацию всякого политического смысла, а Министерство Розенберга с самого начала свело к роли некоей надстройки, занимающейся теоретическими вопросами.

С такой политической подготовкой Германия вступила в войну. Русские же, включая и бойцов Красной Армии, наивно воображали, что к ним идёт народ Шиллера и Гёте, тем более, что в миллионах листовок немецкая пропаганда определённо утверждала: «Мы боремся не против русского народа, а только против большевизма!»

В мемуарной литературе, описывающей эти первые недели войны, хранится множество потрясающих свидетельств происходившего. Возьмём лишь одно из книги Александра Казанцева «Третья сила» (издательство «Посев», 1952 год).

«…Вскоре после приезда в Берлин, в русской эмигрантской семье я встретился с профессором-ленинградцем, в начале войны перешедшим со своей семьёй – жена и два сына – на сторону немцев. Ему под каким-то благовидным предлогом удалось выбраться из Ленинграда и в селе около Пскова дождаться прихода немецких частей. Его рассказ, одно из первых впечатлений о той стороне, запомнился мне почти дословно.

– …Мы, ленинградцы, народ особый. Наш город, в пределах советских возможностей, считался, знаете ли, этакой негласной оппозицией. Москва – она ведь у нас партийная. Всё время причёсывается партийным гребешком. И писатели, и художники, и артисты, и профессора жили и работали там обласканные. Ну, а не обласканные работали больше в Ленинграде. Так вот там, в семейном кругу, или уже в кругу совсем близких друзей и знакомых, мы частенько говорили, что спасёт нас только война и что воевать с советской властью будет, конечно, только Германия… 22 июня мы и встретили как наше освобождение… Скоро прилетели и первые немецкие самолёты. Весь Ленинград, как снегом, засыпали листовками. С большим риском, помню, охотились мы за ними. Ловили из открытых окон, лазили даже по крышам – вот, она, весточка долгожданная из потустороннего мира, из культурной, гуманной Европы… Достали, читаем и сначала глазам не верим. Сверху крупно написано – “Переходите к нам” и изображён красноармеец с поднятыми руками. Дальше опять картинка. Опять красноармеец, на этот раз с кружкой, вероятно, пива и надпись – “Есть что выпить”. И, наконец, ещё картинка – опять красноармеец, неуклюже держащий в растопыренных пальцах сигарету. Надпись ещё выразительнее – “Курить разрешается” – и три восклицательных знака… Прочли мы это и, помню, долго смеялись над грубостью советской пропаганды.