Коллектив авторов - Вторая мировая: иной взгляд. Историческая публицистика журнала «Посев»

Стихийное движение обрело контуры. Имя Власова стало восприниматься как некий, пусть символический, центр объединения русских антибольшевицких сил. Инспекция «Генерала Восточных Войск» имела на своём учёте кадры, а Отдел пропаганды «OKW Pr. IV» потенциального главнокомандующего освободительной армией.

Шенкендорф и офицеры Отдела пропаганды пошли ещё дальше. Они решились на собственный страх и риск попытаться превратить «Русский Комитет» из фикции в действительность. С этой целью они организовали в феврале-марте 1943 года поездку Власова по оккупированным территориям. В результате этой поездки Власовым был написан доклад, отражавший мысли тех, кто добивался перемены немецкой политики. В нём, в частности, сказано:

«Русский народ понёс большие духовные и физические потери, как в своём образованном слое, так и в среде рабочих и крестьян. Поэтому в начале войны масса населения приветствовала немецкие войска. Народ надеялся с помощью этих войск избавиться от гнёта большевицкого управления и получить лучшую жизнь.

С тех пор прошло скоро два года. Настроение населения в результате ряда обстоятельств с тех пор изменилось и со дня на день продолжает меняться.

Масса русского населения – особенно образованная её часть – рассматривает настоящую войну как завоевательный поход, в результате которого завоеванные русские земли будут присоединены к Германии, Россия прекратит своё государственное существование, а русские будут превращены в белых рабов.

Сталин же пытается путём пропаганды и уступок (открытием церквей, отказом от политкомиссаров в Красной Армии, обещанием амнистии для военнопленных) показать народу, что большевицкий режим меняется к лучшему Общественно-сознательные элементы ещё не верят этой пропаганде, но она уже набирает силу К этому ведут следующие обстоятельства.

Лучшие представители интеллигенции не стремятся к занятию административных должностей; они потеряли к немцам доверие и не хотят работать во вред собственному народу. Местные полицейские силы включают в свои ряды авантюристов, сталинских агентов и неустойчивый элемент. Эти люди проявляют в отношении немецких управительных органов подхалимство, в населении же вызывают ненависть. Немецкие же коменданты нередко проявляют доверие именно к этим людям.

Особенно вредное влияние на настроение населения оказывает мобилизация на работу в Германию. Местные органы полиции хватают людей нередко ночью в постели или во время киносеанса и ведут их под конвоем на транспорт. Им отказывают в разрешении попрощаться с родными; без смены белья и одежды их запирают в вагоны. Всё это вызывает ненависть, страх, слёзы, уход к партизанам и даже самоубийства. Из Германии возвращаются только больные. Ни один здоровый рабочий ещё ни разу не мог посетить родные места. Население слышит только, что все они должны носить нашивку “ОСТ”. Эта нашивка расшифровывается как “Оскорблённый Советский Труженик”. Такая политическая практика расшатывает саму веру в возможность сотрудничества немецкого и русского народов.

Крестьянин ещё надеется. Он ненавидит колхозы, превратившие его в раба. Он хочет иметь собственный земельный надел и работать на нём. В настоящее время ещё идёт борьба за симпатии населения. Сталин делает всё возможное, чтобы завоевать эти симпатии. Он рассчитывает добиться этого путём обмана; другая сторона может идти путём правды. Я убеждён, что германское руководство и германское командование способны правильно оценить сложившееся положение вещей и произведут изменение своей восточной политики. Я осмелился заявить населению Смоленска, Могилёва, Бобруйска и других городов, что в этом направлении много делается и кое-что уже достигнуто».

Вскоре после этого доклада Власов был приглашён в аналогичную поездку по северной части России командующим группой армий «Север» фельдмаршалом Кюхлером.

Боялись ли в непосредственном окружении Гитлера, что Русское Освободительное Движение, по самой природе своей национальное и антитоталитарное, может оказаться для него опасней, чем большевизм, или там действовали, лишь подхалимски следуя упрямству фюрера, очень трудно судить. Но, как только в Ставке стало известно о Власове и его поездках, последовал датированный 17 апреля 1943 года приказ начальника Штаба Верховного главнокомандования Вермахта генерал-фельдмаршала В. Кейтеля командующим группам армий:

«Ввиду неправомочных наглых высказываний военнопленного русского генерала Власова во время его поездки в группу армий “Север”, осуществленную без того, чтобы фюреру и без того, чтобы мне было известно об этом, приказываю немедленно перевести русского генерала Власова под особым конвоем обратно в лагерь военнопленных, где и содержать безвыходно. Фюрер не желает слышать имени Власова ни при каких обстоятельствах, разве что в связи с операциями чисто пропагандистского характера, при проведении которых может потребоваться лишь имя Власова, но не его личность. В случае нового личного появления Власова предпринять шаги к передаче его тайной полиции и обезвредить».

После такого приказа, отданного из Ставки диктатора тоталитарного государства, не останавливавшегося перед любой расправой даже над собственными гражданами, не только Власов, но и связанные с ним немецкие капитаны и подполковники, казалось, должны были бы исчезнуть с лица земли. Но в обстановке сложившейся уже к тому времени круговой поруки этого не случилось. Власов продолжал жить в выделенном для него доме в Берлине, а дом этот стал считаться лагерем. Власов продолжал появляться и в городе, и в Школе пропагандистов РОА в Дабендорфе под Берлином. Приказ Кейтеля ничего не уничтожал, но приостановил дальнейшее развитие движения.

Розенберг продолжал создавать при своём Министерстве безвластные и бесперспективные комитеты («Аллах над нами, Гитлер с нами!»), но русского комитета не было и не предвиделось. Создание политического центра Русского Освободительного Движения застопорилось безнадёжно. Политика гитлеровской Германии уверенно вела её к гибели.

Всё остальное – лишь эпилог, над которым можно написать: «Слишком поздно».

Ибо только летом 1944 года, когда получивший между тем звание генерал-майора граф Штауффенберг готовился к покушению на Гитлера, круги, до того не проявлявшие к русскому народу ничего, кроме презрения и ненависти, схватились за пересмотр восточной политики. Последний раунд борьбы за отказ от грубой колонизации России, вернее, за использование русских сил в борьбе с большевизмом, разыгрался в СС и связан с именами сначала штурмбаннфюрера доктора Артля, а затем штандартенфюрера д'Алкена и рейхсфюрера Гиммлера.