Коллектив авторов - Вторая мировая: иной взгляд. Историческая публицистика журнала «Посев»

Все последующие поступки Власова рассматриваются через призму нанесённого им 14 июля 1942 года «ущерба» Красной Армии. Подразумевается, что даже если бы Власов и не возглавил КОНР в 1944 году, а погиб, предположим, при бомбёжке в августе 1942-го – он всё равно бы остался «предателем и изменником Родины», по вине которого под Сталинградом «погибли тысячи русских солдат». Тем самым дискуссия о политических причинах и характере Власовского движения преподносится как изначально бессмысленная. Однако анализ известных нам документов позволяет усомниться в обоснованности подобных суждений. С нашей точки зрения показания, предоставленные А.А. Власовым 14 июля в Штабе 18-й армии Вермахта, не только принципиально не могли повлиять на ход летней кампании 1942 года на советско-германском фронте, но и не представляли никакой ценности для Главного командования Сухопутными силами Германии (ОКХ).

Во-первых, трудно всерьёз предположить, чтобы ОКХ планирование и реализацию летней кампании 1942 года ставило в зависимость от показаний пленного советского генерала, только на перепроверку которых могло уйти немало времени. План летней кампании и необходимые для этого материальные и людские ресурсы были определены ещё директивой Верховного Командования Вермахта (ОКВ) № 55616 от 5 апреля 1942 года, интенсивная подготовка к исполнению которой велась с апреля по июнь.

Во-вторых, уже при подготовке кампании ОКХ столкнулось с катастрофической нехваткой резервов, вынужденно сократив штатную организацию пехотной дивизии на 1 /3. В результате подобного «реформирования» боеспособность 69 пехотных дивизий Вермахта снизилась почти на 50 % по сравнению с летом 1941 года. В июле-августе 1942-го на южном крыле Восточного фронта ОКХ распоряжалось только теми материально-техническими ресурсами, которые предусматривались для реализации вышеупомянутой директивы № 55616.

В-третьих, существуют копии протоколов допросов Власова от 14 июля 1942 года. Согласно этим протоколам, Власов дал личные небеспристрастные характеристики К.А. Мерецкову и Г.К Жукову назвал известные немцам номера армий Волховского фронта и фамилии их командующих по состоянию на 1 июня, охарактеризовал С.К. Тимошенко как «самого способного» (!) командира Красной Армии, сообщил, что II фронт в Европе будет открыт в 1942 году (!), а за Уралом создаётся новый промышленный район. С командующим 18-й армией генерал-полковником Г. фон Линдеманном Власов действительно разобрал ход боёв на Волхове в апреле-июне 1942 года. На вопрос о планах Ставки Власов ответил, что ему о них ничего не известно, так как они составляют военную тайну.

В-четвёртых, существуют протоколы допросов офицеров Абвера, попавших в советский плен, которые в 1942 году в качестве сотрудников отдела «I-Ц» Штаба 18-й армии принимали участие в допросах генерала Власова. В частности, переводчик отдела «I-Ц» зондерфюрер Ф. Тондорф сообщил, что Власов рассказал Линдеманну с демонстрацией на карте о собственных планах прорыва 2-й Ударной армии из «котла», а затем допрашивался начальником отдела «I-Ц» майором Рихтером. Отвечая на вопросы Рихтера, Власов подробно изложил автобиографию и предоставил лишь сведения о численности и вооружении 2-й Ударной армии в апреле-июне 1942 года. Других «показаний» Власова Тондорф на допросе в Ленинградском управлении МГБ в 1949 году вспомнить не смог. Нам представляется, что если бы Власов сообщил что-то более важное, чем автобиография и сведения о составе разгромленной армии, профессиональный разведчик Ф. Тондорф их бы непременно запомнил.

Если следовать «логике» Левина, Решина и других, после «достоверных» показаний Власова о планах открытия союзного II фронта в Западной Европе в 1942 году ОКХ должно было немедленно прекратить наступление на Сталинград и Северный Кавказ, занявшись переброской сил на запад для отражения «нависшего» союзного вторжения. Ничего подобного не произошло, так как оперативная ценность подобных признаний равнялась нулю. Для наибольшей уверенности мы провели анализ сведений о перемещении войск противника перед войсками Ленинградского и Волховского фронтов за период с июля по сентябрь 1942 года. За указанный период ОКХ за счёт наступавших на южном крыле Восточного фронта групп армий «А» и «Б» дополнительно перебросило в группу армий «Север» пять пехотных и две танковые дивизии, а также по одной горнострелковой, легкопехотной и моторизованной дивизии. Таким образом, в действительности после разгрома 2-й Ударной армии летом 1942 года произошло не усиление, а ослабление наиболее активных групп армий противника – «А» и «Б».

Служивший в ОКХ генерал-майор Б. Мюллер-Гиллебранд даёт весьма простое объяснение столь парадоксальному явлению. В разгар наступления на Сталинград и Кавказ 17 июля 1942 года Гитлер снял из 68 наступавших дивизий 11 и приказал перебрасывать их на другие, менее важные участки Восточного фронта. Он был уверен, что ему удастся добиться успеха и на Волге, и на Кавказе, и под Ленинградом, и под Ржевом одновременно.

Объяснение Мюллера-Гиллебранда вполне соответствует представлениям об оперативном дилетантизме фюрера, и это не имеет никакого отношения к «показаниям» А.А. Власова. Даже если бы Власов и сообщил, что Ленинградский и Волховский фронты не в состоянии после поражения 2-й Ударной армии предпринимать какие-либо наступательные действия (автор в документах не нашёл подтверждения таким показаниям Власова), вряд ли это могло заинтересовать Абвер.

После цепи тяжёлых поражений, понесённых Красной Армией в марте-июне 1942 года под Ржевом, Харьковом, в Крыму, на Волхове, а также в условиях сложившейся катастрофической ситуации на Юго-Западном фронте, советская Ставка летом 1942-го была не в состоянии осуществлять крупномасштабные наступательные операции под Ленинградом. ОКХ это хорошо себе представляло и «показания» Власова, отрезанного в течение месяца от мало-мальски ценной оперативной информации, не имели никакого практического значения для принятия противником сколь-нибудь серьёзных стратегических решений.

Вернее, вместо того, чтобы «учесть» сообщённые пленным советским генералом «бесценные сведения» и сосредоточить усилия на прорыве к Сталинграду Гитлер сделал всё наоборот и решил за счёт южного крыла Восточного фронта искать счастья сразу на четырёх разных направлениях. Следовательно, любые утверждения о выдаче Власовым «военной тайны» на допросах в Штабе 18-й армии – не более чем поверхностные суждения, не имеющие ничего общего с реальным положением вещей.

Нам пришлось уделить столько внимания поведению Власова на допросах 14 июля, чтобы уяснить, что в лагерь военнопленных он прибыл ещё будучи формально лояльным по отношению к советскому государству. И главные изменения в его мировоззрении произошли именно в лагере военнопленных между 20 и 31 июля 1942 года.