Коллектив авторов - Вторая мировая: иной взгляд. Историческая публицистика журнала «Посев»

В состоянии апатии бойцы и командиры Красной Армии тысячами скитались по лесам после окружения. Вместо того, чтобы переходить к партизанской борьбе, как того требовали приказы свыше, многие уходили в окрестные деревни и нанимались на работу. Другие переходили на сторону противника и шли на службу во вспомогательные части германской армии или в отряды местной самообороны. Именно окруженцы составляли наибольшую прослойку в организованной немецкими властями полиции 61.

Согласно справке Украинского штаба партизанского движения, «в первые дни оккупации в селах Орловской области всплыл на поверхность весь антисоветски настроенный элемент – кулаки, подкулачники, люди в той или иной степени чувствовавшие себя обиженными. Среди них была и часть сельской интеллигенции – учителя, врачи. Этот народ по-своему воспринял пришествие немцев, подбивал и остальной неустойчивый элемент села принять новый порядок как истинно народный, свободный от притеснений коммунистов» 62.

В сельских местностях немцы обычно назначали бургомистров. Иногда кандидатуру предлагало само население. В донесении начальника политотдела 9-й армии бригадного комиссара Спиридонова оргинструкторскому отделу Главного политуправления РККА от 19 марта 1942 года говорилось: «Фашистские захватчики, в поисках опоры себе в оккупированных районах, начали заигрывать с отдельными активистами, а иногда и коммунистами, оставшимися на захваченной ими территории. Политотделом армии выявлен ряд фактов, когда в освобожденных сёлах “коммунисты” и “комсомольцы” по тем или другим причинам не эвакуировались из захваченной немцами территории и, примирившись с положением, остались жить дома» 63.

Далее документ сообщал, что в первой половине декабря 1941 года в селе Приволье староста и начальник полиции созвали собрание коммунистов и комсомольцев и призвали их принять участие в организации хозяйства, сберегать бывшее колхозное имущество, инвентарь, лошадей и готовиться к весеннему севу.

Как видно, в данном случае стремление сохранить систему жизнеобеспечения взяло верх над сталинской формулой «выжженной земли».

Происходившее в селе Приволье не было единственным опытом такого рода. В оккупированных районах страны, где это позволяли немецкие власти, начало развиваться местное самоуправление. При органах самоуправления создавались отряды самообороны для защиты от партизан. Наиболее яркий пример – Локотской район Орловской (ныне Брянской) области, где роль организаторов новой власти взяли на себя ссыльнопоселенцы Константин Воскобойник и Бронислав Каминский. Со временем Локотской район был преобразован в уезд, а затем в округ, в состав которого вошло восемь районов с общей численностью населения 581 тысяча человек. Состав Бригады Каминского, боровшейся с партизанами, достиг двадцати тысяч человек 64.

Подобные явления стали возникать буквально сразу же после начала войны с Германией. Партийное и советское руководство сбежало («эвакуировалось»). Кто-то из местных жителей считал, что к счастью, кто-то так не считал. Но в любом случае, образовался вакуум власти. И его надо было заполнять. Немцы далеко не сразу приступали к созданию своих административных структур на местах. А многие местные жители сознательно хотели их опередить. Поставить немцев перед свершившимся фактом – у нас уже есть собственные структуры. При органах самоуправления создавались отряды самообороны.

26 июля 1941 года вышла директива № 161 ГУПП, которая предписывала членам Военного совета Юго-Западного фронта создать газету «За Советскую Украину» для населения оккупированных областей этой республики. Газета была обязана:

«1. Систематически разъяснять населению оккупированных областей кровавые замыслы Гитлера против украинского и русского народов. 2. Разъяснять отечественный характер войны советского народа против гитлеровского фашизма…» 65

Появление такого документа (и такой газеты) может свидетельствовать только об одном – часть населения Украины, и, судя по всему значительная, хотела видеть в немцах освободителей от большевизма.

Л.Н. Толстой в «Войне и мире» размышлял о том, что не было в 1812 году для русского человека вопроса: худо или хорошо будет жить под французами, под ними просто не должно было жить. Я верю классику, вполне возможно, что в 1812 году такой образ мыслей действительно господствовал. Но я категорически не соглашаюсь с теми современными авторами, которые этот образ мыслей переносят на год 1941-й.

За 129 лет изменилось очень многое. Прежде всего, люди стали прагматиками. 1917 год показал, что, оказывается, допустимо жить без царя (в данном случае не важно, кто его заменяет – Керенский, Ленин или Колчак). Потом оказалось, что допустимо вынести из здания приходского храма иконостас, соорудить из него уборную, а само здание использовать как склад. На этом фоне вопрос о том, можно ли жить при немцах, отпадал сам собой. Конечно можно, можно по крайней мере попробовать.

Это относится к тем, кто советскую власть принял и кто проводил в жизнь её мероприятия. Были и те, кто её не принял, но был вынужден с ней сосуществовать. Такие люди ждали избавления. Мне возразят: нельзя же было надежду на избавление связывать с гитлеровским вторжением.

Но наши современные представления о Гитлере и его режиме основаны на тех фактах, которые были вскрыты на Нюрнбергском процессе и затем многократно популяризированы. В 1941 году таких представлений о Гитлере у «советского человека» не было, да и ни у кого не было. Скорее так: у советского человек были наиболее неадекватные представления о Гитлере, чем у кого-либо в мире.

До заключения договора о ненападении с Германией большевицкая пропаганда не скупилась на описания бесчинств нацистов (после подписания договора советская пропаганда начнёт усиленно создавать позитивный образ Германии, что также повлияло на отношение советских граждан к войне с этим государством), но она не жалела чёрной краски и для любых других политических сил на земном шаре, кроме откровенно просталинских. Средства массовой информации СССР никогда не проводили принципиального различия между политикой Гитлера и, например, Черчилля или Леона Блюма. Их правительства преподносились как единый враждебный социализму лагерь. И если однажды некий гражданин Советского Союза делал для себя вывод, что красная пропаганда лжёт, то ему уже было трудно отделять зёрна от плевел. Газета «Правда» сообщает, что в Германии сжигают книги из университетских библиотек. Экая чушь, совсем заврались, – подумает гражданин СССР. Но ведь это происходило на самом деле. (Большевицкая пропаганда сослужила Сталину плохую службу.)