Светлана Лучицкая - Образ Другого. Мусульмане в хрониках крестовых походов

Петр Тудебод Сиврейский — другой известный хронист Первого крестового похода. Как и Аноним, Тудебод участвовал в Первом крестовом походе, и в его хронике излагаются события вплоть до 1111 г. Согласно мнению ряда исследователей хроника Петра Тудебода — яркий пример плагиата. Однако в ней есть сведения, например, о насильственном обращении христианского рыцаря Рейно Порке в ислам и его мученической смерти, которых нет ни у Раймунда Ажильского, ни у Анонима. [62]Не случайно румынский историк Н. Йорга отстаивал противоположную мнению большинства точку зрения, согласно которой именно Тудебод был автором первой анонимной хроники, к которой позже добавил другие материалы. [63]Того же мнения придерживался американский историк А. Крей, выдвигая гипотезу об общем источнике для всех хроник, написанных очевидцами Первого крестового похода. [64]Дискуссию по поводу хроники Тудебода вновь открыли ее издатели Хиллы. Они преувеличивали значение этой хроники, полагая, что Аноним вторичен в сравнении с Тудебодом. Л. и Р. Хилл также поставили весьма важный для нашей темы вопрос о том, в какой степени его труд зиждется на нарративных моделях, а в какой — на непосредственных наблюдениях. Они впервые обратили внимание на влияние шансон де жест и литургии на хронику. [65]

Третий известный хронист Первого крестового похода — Раймунд Ажильский, написавший сочинение «История франков, которые взяли Иерусалим». [66]Его хроника состоит из двадцати одной главы. Каноник кафедры церкви Пюи, он был рукоположен в священники уже во время крестового похода. Сначала он был капелланом папского легата Адемара де Пюи, А затем капелланом графа Раймунда Сен-Жильского. По словам хрониста, он писал то, «что видел», и то, что ему сообщал «некий рыцарь Понс де Палазюн», погибший во время осады г. Архи. В этом сочинении хронист описал события Первого крестового похода с 1097 г. до июля 1099 г., включая битву при Аскалоне. Скорее всего, свой труд он закончил в начале августа 1099 г. Известно, что еще до 14 августа 1099 г. Раймунд Ажильский имеете с несколькими крестоносцами покинул Иерусалим в надежде переправиться в Иерихон. На лодке они пересекли Иордан, и далее его следы теряются, и в последующих хрониках мы не найдем о нем никаких упоминаний. Достоверно известно лишь то, что его книга была представлена публике еще до смерти графа Раймунда Сен-Жильского в 1105 г.

Хроника Раймунда Ажильского в высшей степени оригинальна. Воображение средневековых людей прекрасно отразилось в этом памятнике. Она содержит много рассказов о чудесах и видениях. Такие описания составляют вообще большую часть хроники. [67]Особенно подробно хронист сообщает о чуде св. копья (14 июня 1098 г.) — т. е. чудесном обретении в Антиохии копья, которым, согласно евангельскому мифу, воин Лонгин пронзил ребро распятого Христа. Хронист тонко и проницательно повествует о ходе военных действий. [68]Мусульмане — враги крестоносцев — интересуют его, как и других хронистов, главным образом как военные противники, и он почти ничего не сообщает об их традициях и культуре. В основном же он описывает знамения, появления комет, чудесные события и явления.

Как очевидец Первого крестового похода описывает события Фульхерий Шартрский. Его сочинение состоит из трех книг: в тридцати шести главах первой книги своей хроники он рассказывает о событиях до 1100 г.; в шестидесяти главах второй — о событиях до 1118 г.; и в шестидесяти двух главах третьей — восстанавливает историю государства крестоносцев вплоть до 1127 г. Фульхерий Шартрский был придворным капелланом правителя Иерусалимского королевства Бодуэна I (1100–1118 гг.). [69]Свою хронику, названную им «Иерусалимская история», он начинает 1095 г. и заканчивает 1127 г. Он, как известно, участвовал в Клермонском соборе и даже воспроизвел речь Урбана II. Однако Иерусалим не упоминается в его хронике в качестве цели крестоносцев. [70]Он отправился в поход в свите Стефана, графа Шартра и Блуа, а затем перешел на службу к Бодуэну Фландрскому — будущему графу Одесскому, став его капелланом в октябре 1097 г. Затем он служил у иерусалимских королей и был каноником церкви Гроба Господня. Фульхерий — клирик Шартра, в котором в Средние века находился один из важнейших центров классического образования. Известный деятель католической церкви Ив Шартрский был его духовным отцом. Фульхерия отличают хорошее знание античной классики и латыни. К тому же он — один из тех европейцев, кто долгое время прожил на латинском Востоке и глубоко познакомился с обычаями и традициями мусульман. Иерусалим стал его второй родиной. В своей хроники он описывает существовавший в Иерусалимском королевстве симбиоз восточной и западной культур и подчеркивает влияние мусульманской культуры на образ жизни крестоносцев. Ему принадлежат известные слова о жителях государства осевших в Палестине крестоносцев: «Мы, кто были западными людьми, стали восточными… уже забыли о том, где мы родились… Некоторые взяли в жены… сириек и армянок или даже сарацинок, принявших крещение… Некоторые заботятся о виноградниках… другие возделывают поля. Люди употребляют… различные языки в беседах… Подтверждается пророчество Исайи о том, что „лев и осел будут вместе есть солому“». [71]Его сведения о мусульманском мире достаточно обширны и разнообразны и касаются не только военных конфликтов с иноверцами, но и традиций и обычаев мусульманского Востока.

Другую группу хронистов представляют, как уже говорилось, немецкие историки Эккехард из Ауры и Альберт Аахенский. [72]Собственно, Эккехард из Ауры является автором большой всемирной хроники, в которую в том числе он включил трактат под названием «Hierosolymita», возможно, написанный в 1102 г., начинающийся с его пролога и кончающийся размышлениями на благочестивые темы. В отличие от предыдущих авторов, немецкий монах не был очевидцем крестового похода, поскольку политическая ситуация в Германии конца XI в. не позволила немцам откликнуться на призыв Урбана II, как на то жалуется в своей хронике историк. [73]Однако известно, что он сопровождал крестоносцев в походе 1101 г. Прибыв в Иерусалим, он обнаружил там маленькую книжицу (libellus), которая и вдохновила его на написание хроники крестовых походов. Возможно, как полагает подавляющее большинство исследователей, он имел в виду хронику Анонима.

Другой немецкий хронист — Альберт Аахенский довёл свою хронику крестовых походов до 1120 г. Таким образом, она охватывает историю Первого крестового похода и первые два десятилетия существования Иерусалимского королевства. Как и Эккехард, Альберт Аахенский не участвовал в походе, но, в отличие от своего соотечественника, не смог отправиться в поход позже. Свои усилия он посвятил тому, что собирал письменные свидетельства и устные сведения о походе. [74]Его хроника состоит из двенадцати книг. В ней он описывает Первый крестовый поход (1096–1099) и историю Иерусалимского королевства от назначения Годфруа Бульонского защитником Гроба Господня в 1099 г. до 1119 г. Разные части его пространного сочинения были написаны в разные периоды времени. Приблизительное время сочинения всего произведения — от 1102 г. до 1140 г. Известно, что хроника была использована Гийомом Тирским для его обширной истории крестовых походов. [75]По мнению многих исследователей, хроника Альберта Аахенского — самое фантастичное из сочинений о крестовых походах. Так, еще в XIX в. немецкий историк Г. фон Зибель полагал, что относить его хронику к историческим источникам так же правомерно, как относить к таковым «Илиаду» или «Песнь о Нибелунгах». [76]Известно, что хронист вообще в основном полагался на устные и, возможно, не всегда точные свидетельства. Попытки разграничить в этом сочинении res factae и res fictae неоднократно предпринимались историками. Так, М. А. Заборов полагал, что вся «Иерусалимская история» Альберта Аахенского представляет собой изложение слабо связанных между собой эпизодов войны, в которых очень много от эпических сказаний и легенд. [77]По наблюдениям немецкого историка П. Кноха, история и поэзия в хронике Альберта Аахенского тесно переплетены. [78]Но нас, как уже говорилось, не интересует подобная постановка вопроса. Фантастические искаженные сведения хроник о крестовых походах и мусульманах важны для нас как источник по истории представлений хрониста об иноверцах.