Жан-Кристиан Птифис - Иисус. Жизнеописание Христа. От исторической реальности к священной тайне

«Так, Господи, — отвечал больной. — Но не имею человека, который опустил бы меня в купальню, когда возмутится вода; когда же я прихожу, другой уже сходит прежде меня». Он беспомощно ждал на своем месте, но не просил ни о чем. Иисус ответил ему: «Встань, возьми постель твою и ходи» {421} . Изумленный калека легко встал на ноги и, взяв свою постель, вышел из купальни. Чудо потрясло видевших. В нем был хороший урок: не нужно входить в бурлящую воду этого якобы магического места. Иисус — вот источник, который по своей всевластной воле излечивает людей и дарит им жизнь.

Но в тот день была суббота. Вместо того чтобы выяснить, действительно ли произошло исцеление и при каких обстоятельствах это случилось, фарисеи разыскали излечившегося, подошли к нему и с упреком сказали: «Сегодня суббота: не должно тебе брать постели!» Он им ответил: «Кто меня исцелил, Тот мне сказал: возьми постель твою и ходи» {422} . Суровые знатоки законов принялись расспрашивать его, кто дерзнул дать ему такой совет в день восхваления Яхве, когда запрещалось переносить даже меньший груз. Но исцеленный не знал ничего о своем благодетеле, который тем временем исчез.

Затем исцеленный, который смог наконец, как всякий здоровый иудей, войти в дом Божий, вновь встретил в Храме Иисуса и подошел к нему. Тот призвал его не грешить больше, чтобы с ним не случилось чего худшего. Разве грех не хуже любой физической немощи? Теперь, когда здоровье его восстановилось, этот человек должен жить духовной жизнью и отвратиться от идоло-служения и языческих суеверий.

Все еще сам не свой от радости, исцеленный наивно рассказал своим обвинителям, кто исцелил его. Иисус! Ого! Так это тот хвастун из Галилеи, который в прошлом году заявил, что может воздвигнуть Храм за три дня! Фарисеи его разыскали и обратились к нему. Понимает ли он, что преступил одну из важнейших заповедей Моисеева Закона? Вместо того чтобы, как недавно в Галилее, оправдываться, объясняя, что некоторые обстоятельства могут оказаться выше субботы. Его ответ звучал как провокация, и даже хуже — как богохульство: «Отец Мой трудится и теперь, и Я тружусь!» {423}

Конечно, он сказал так потому, что праздновался Рош-Хашан: торжество, прославляющее труды Бога в деле Творения. Но какая дерзость! Он осмелился назвать Бога своим Отцом и сравнить свою работу с трудами Всемогущего! Это неслыханная претензия, способная вызвать намного больше ненависти, чем нарушение субботы. Иисус еще сильнее ухудшил свое положение, произнеся длинную и удивительную речь, которую воспроизводит евангелист Иоанн. Разумеется, она написана в стиле Иоанна, который ее пересказал {424} . Однако разумно предположить, что любимый ученик, живший в Иерусалиме, записал слова учителя вскоре после того, как они были произнесены, а затем долго над ними размышлял. Под пером Иоанна затронутые темы или произнесенные фразы, новизна которых была радикальной, слишком часто повторяются в форме близких параллелей и даже неуместных повторов, вставленных «редактором» книги. Поэтому мы не можем считать их плодами воображения или результатами каких-то логических построений более поздних богословов.

На этот раз Иисус не прибегает к притчам и тому образному языку, который использовал перед галилейским простонародьем. Мы чувствуем, что в Иерусалиме он испытывает большее напряжение. Однако он не попадается на уловки этих утонченных знатоков Писания. Иисус без колебаний объявляет себя Сыном, который верен Отцу и слит с Отцом в единое неделимое целое, полностью зависит от Отца и совершает Его дела. Нет, он — не лжепророк! Как всегда, Иисус много раз заверяет, что его слова истинны, и потому его утверждения становятся еще торжественнее.

«Истинно, истинно говорю вам: Сын ничего не может творить Сам от Себя, если не увидит Отца творящего: ибо, что творит Он, то и Сын творит также. Ибо Отец любит Сына и показывает Ему все, что творит Сам; и покажет Ему дела больше сих, так что вы удивитесь» {425} .

Иисус ничего не требует от своего лица, ничего не присваивает себе. Он лишь хочет передать каждому мощь Божественной любви, которая спасает людей. Как Иисус уже говорил Никодиму, верить в Сына — значит обрести жизнь вечную и избежать Суда. «Отец, — добавляет Иисус, — воскрешает мертвых и оживляет». Сын, которому Отец передал все дела правосудия, оживляет кого захочет. После этих отвлеченных слов о Сыне, который упомянут в третьем лице, Иисус вдруг отождествляет себя с этим Сыном Божьим: «Истинно, истинно говорю вам: слушающий слово Мое и верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную, и на суд не приходит, но перешел от смерти в жизнь. Истинно, истинно говорю вам: наступает время, и настало уже, когда мертвые услышат глас Сына Божия и, услышав, оживут {426} . Все, находящиеся в гробах, услышат глас Сына Божия; и изыдут творившие добро в воскресение жизни, а делавшие зло — в воскресение осуждения» {427} . Иисус не знает никаких ограничений. Он говорит о себе как о господине над воскресшими из мертвых.

Он напоминает книжникам о посланниках, которых они отправляли к Иоанну Крестителю. Перед ними пророк засвидетельствовал об истине. Он был «светильник, горящий и светящий». Увы, теперь он мертв. «Я же, — добавляет Иисус, — имею свидетельство больше Иоаннова». Дела Иисуса — исцеления, чудеса — доказывают, что он эсхатологический посланник Отца; того самого Отца, в которого книжники, к несчастью, не верят, поскольку не испытывают никакого доверия к Посланному Им. Речь, пересказанная в 4-м Евангелии, завершается следующим беспощадным обвинением: «Исследуйте Писания, ибо вы думаете чрез них иметь жизнь вечную; а они свидетельствуют о Мне. Не думайте, что Я буду обвинять вас пред Отцем: есть на вас обвинитель Моисей, на которого вы уповаете. Ибо если бы вы верили Моисею, то поверили бы и Мне, потому что он писал о Мне. Если же его писаниям не верите, как поверите Моим словам?» {428}

Евангелист не описывает подробно реакцию слушателей. Должно быть, претензия Иисуса на родство с Богом показалась этим людям настолько безумной, что ошеломила их. Как так? Видеть в человеке Иисусе, за его человеческими чертами, Божьего посланца? Это совершенно недопустимо. Иисус заслуживает смерти за то, что пожелал стать «равным Богу» {429} . Это ли не высшее кощунство! Так рассудили все книжники. Пока еще они не объединились с первосвященниками и не схватили Иисуса, но это лишь вопрос времени. Напряжение обострилось, опасность возросла, и потому Иисус не остался ни в Иерусалиме, ни в Иудее. Он вернулся с учениками в Капернаум.

Прошло шесть месяцев. Вокруг Иисуса собирались все более многочисленные толпы слушателей. В отличие от иудейских учителей люди верили его делам. Приближалась Пасха 32 г. Весна снова одела мягкой, как пух, бархатистой зеленью освещенные солнцем холмы Галилеи, окрасила все вокруг множеством ослепительных красок: белизной цветов померанца (горького апельсина) и вишни, желтым цветом дрока, мимоз и шелковицы, сиреневым — багрянника, розовым тоном ладанника и альпийских фиалок, синим — ирисов, бурым — аронника, и огненно-красным цветом анемонов, которые в Песни песней сравниваются с губами возлюбленной.