Дмитрий Зенин - Тухачевский: легенды и реальность

Каждая репутация должна быть подтверждена судьбой. А не только, допустим, количеством книг, журнальных и газетных публикаций, посвященных той или иной личности, что касается количества, то маршал Тухачевский на протяжении многих лет приковывает к себе внимание большее, чем иные прославленные полководцы Великой Отечественной войны, во всяком гипертрофированном, чрезмерном увлечении прессы современный читатель, оснащенный здравым скептицизмом, склонен усматривать не столько воздание должного, сколько возможность очередного «культа» или «культика». Так происходит и с Тухачевским. В отношении к нему нет единодушия в кругу военных историков, поскольку далеко не все стороны деятельности полководца с достаточной равномерностью освещены в прессе, на многострадальной Тамбовщине еще живы старики, хранящие в памяти жестокие подробности подавления «антоновщины»… но будем помнить: долг историков — не в намеренном «развенчивании», а в убедительности доказательств, пусть и противоречащих общепринятым «общим местам»…

В 1964 году в своей книге «Тухачевский» писатель Л. Никулин, перечисляя военачальников, павших жертвами культа личности И. В. Сталина, назвал М. Н. Тухачевского, И. Э. Якира, И. П. Уборевича, А. И. Корка, А. И. Егорова, Г. Д. Гая, Р. П. Эйдемана, В. М. Примакова, Б. М. Фельдмана, В. К. Путну и других. «Погибшие полководцы, — писал он, — принадлежали к числу лучших высших офицеров Красной Армии. Если бы они остались в живых и не были уничтожены некоторые другие кадры старшего и среднего звеньев командного состава, то, безусловно, в годы Великой Отечественной войны можно было достичь победы с меньшими жертвами, да и весь ход войны мог быть иным».

На первый взгляд — выражение частного мнения, на которое имеет право автор. Но при более пристальном рассмотрении начинаешь понимать, что это утверждение не такое уж невинное. Ведь, признав репрессированных военачальников лучшими, Л. Никулин вольно или невольно бросил тень «второсортности» на маршалов и генералов, принявших на себя страшный удар гитлеровской военной машины, выстоявших и одолевших врага.

Трудно представить себе, как выглядела бы мировая история, если бы в ней воздавалось не тому, кто сделал, а тому, кто мог сделать. В этом случае мы испытывали бы не благодарность к действительным героям истории, а снисходительное сожаление: эх вы, мол, не смогли совершить своих подвигов быстрее и лучше, чем те, которые не сделали ничего потому, что им помешали. Но ведь именно нечто подобное происходит сейчас на наших глазах с освещением истории Советских Вооруженных Сил! Журналисты, писатели, сценаристы и даже историки на все лады твердят: репрессированные военачальники, останься они на командных постах, изменили бы весь ход войны в сторону достижения более быстрой, более решительной и с меньшими потерями победы.

Конечно, бессмысленно строить умозрения, что было бы, если… Но, думается, читателям небезынтересно ознакомиться с критическим, может быть, не лишенным субъективности взглядом на явление, которому имя «феномен Тухачевского»…

Ни одному советскому военачальнику не повезло на публикации больше, нежели Михаилу Николаевичу Тухачевскому. Суммарный тираж посвященных ему книг, журнальных и газетных статей давно уже исчисляется миллионами. О нем созданы романы, кино- и телефильмы. И такой повышенный интерес к личности Тухачевского как будто оправдан, ибо не так уж много найдется в истории военачальников, которые в 25 лет, не командовав ни ротой, ни батальоном, ни полком, ни дивизией, сразу получили бы в подчинение армию, в 27 лет — фронт, а в 42 года — маршальский жезл (не одержав ни одной победы над чужеземными армиями)!

В самом деле, получив свой первый и последний в царской армии чин подпоручика после окончания Александровского военного училища, молодой офицер отбыл на Западный фронт в сентябре 1914 года, был отмечен боевыми наградами. Но через шесть месяцев попал в немецкий плен; спустя два с половиной года бежал через Швейцарию во Францию, осенью 1917 года появился в Петрограде. 5 апреля 1918 года бывший подпоручик вступил в РКП(б), а уже 27 мая получил пост комиссара обороны Московского района Западной завесы. Через месяц он назначается командующим 1-й армией Восточного фронта, затем последовательно командует 8-й армией Южного фронта, 5-й армией Восточного фронта, Кавказским фронтом, Западным фронтом, 7-й армией, направленной на подавление Кронштадтского мятежа, войсками Тамбовской губернии, подавлявшими антоновский мятеж…

Возникает вопрос: в чем секрет этого фантастически быстрого продвижения?

Соратники полководца, воспоминания которых были опубликованы в сборнике «Маршал Тухачевский», утверждают: секрет в том, что всю жизнь и деятельность Михаила Николаевича можно определить одним словом: блестяще! Так, в постановлении Реввоенсовета Республики о награждении командующего 1-й армией орденом Красного Знамени прямо говорится: «за блестящее руководство». Бывший сослуживец Тухачевского Б. Н. Чистов в описании Симбирской операции тоже употребляет это слово: «1-я армия блестящим маневром разбила врага». Другой сослуживец, Н. В. Краснопольский, описывая Златоустовскую операцию, говорит, что уже в ней «в полном блеске раскрылся талант Тухачевского», а проведенная им Омская операция была, по словам мемуариста, задумана столь же блестяще, как и Златоустовская, и «столь же блестяще осуществлена». Позднее М. Кольцов писал о Тухачевском как о «задумчивом, почти рассеянном юноше в тужурке хаки», которого «блестящий талант крупного стратега-полководца развернулся в громких походах». А сослуживец Михаила Николаевича генерал А. И. Тодорский, вспоминая, писал, что «блестящее перо военного мыслителя-писателя Тухачевский держал в руке до последнего месяца жизни»…

Справедливости ради надо заметить, что начало применению этого слова в оценке своей деятельности положил сам Михаил Николаевич 8 июля 1918 года. Телеграфируя рекомендовавшему его в партию Н. Н. Кулябко о своей деятельности на Восточном фронте, он писал: «Тщательно подготовленная операция Первой армии закончилась блестяще. Чехословаки разбиты, и Сызрань взята с бою. Командарм 1-й Тухачевский». Заметим, что такого блестящего успеха молодой командарм добился меньше чем через две недели после своего прибытия на Восточный фронт! Каково же было наше удивление, когда, раскрыв ЭГВ (Энциклопедия «Гражданская война и военная интервенция в СССР». Москва, Советская Энциклопедия, 1987.), мы прочитали: «В июне — июле 1918 года войска Восточного фронта вели оборонительные действия против мятежных чехословацких и белогвардейских войск… попытка перехода в августовское наступление Восточного фронта 1918 года не имела успеха…» Еще больше обескуражила нас справка в том, что Сызрань была взята Красной Армией не 8 июля, как телеграфировал Тухачевский, а лишь 3 октября!