Иосиф Цынман - Бабьи яры Смоленщины. Появление, жизнь и катастрофа Смоленского еврейства.

Работник Джоинта Бибикова просила меня присылать отчеты о посещении интерната. Вот выдержка из ханукального отчета: «…посетили Вишенки Цынман И. И. и Гершун Б. М. Для посещения интерната житель города Смоленска Гитлин Виктор Ильич дал благотворительную помощь 50 тыс. руб., на которые куплено: мыло хозяйственное, туалетная бумага. Белла Михайловна изготовила три медовых пряника — лехех, передали картошку, квашеную капусту, книги на еврейские темы… с прошлого посещения произошли изменения — исчезла Богачева М. И. В прошлое посещение выяснилось, что у нее отобрали ключ от комнаты, и она не могла уходя ее запирать, жаловалась, что у нее все воруют. Прошлый раз приходили мы в воскресенье, главного врача не было, а дежурная вопрос о возвращении ключа решить не могла. С этого и начался ее конфликт, усугубленный национальной неприязнью. В результате чего она сбежала к пасынку в город. Мачеху не приняли. Ее нашли на лестнице и свезли в больницу для психических больных в Гедеоновку. Оттуда она попала в дом престарелых в Дрюцк с почти тюремным режимом.

Теперь 93-летней женщине сократили жизнь, хотя последний раз мы видели ее бодрой, подвижной, в здравом уме, огорченной только тем, что у нее отобрали ключ от комнаты. Она первая догадалась попросить нас принести мыло, так как при мытье в бане моющиеся пользуются общим одним куском мыла, на который очередь, хотелось ей сварить картошку. В Дрюцке через два года она умерла.

Крапивницкой принесли одеколон, так как в комнате, где она находится, рядом с кроватью судно. Хорошо бы для передвижения достать ей коляску. Теперь уже она ей не нужна.

Свет не без злых людей. Беленький Лев Исаевич на идиш поведал мне, что в интернате есть люди, которые называют его не иначе как жидовская морда. Почти ежедневно в интернате похороны. Евреи, которых я посещал в интернате, все умерли. Очень немногие уцелевшие еврейские долгожители, даже беспомощные, не идут в интернаты.

Бывая в райцентрах области, я видел, как исчезают еврейские кладбища, и еще в 1990 году посылал в райкомы партии письма об их сохранении. Иногда приходили невразумительные ответы. Упрекали, «что вы зациклились на евреях?»

Война, условия жизни и назначения после окончания учебных заведений в советское время, разбросали уцелевших смоленских евреев по разным местам бывшего Советского Союза. Многие из них смешались с окружающими народами. Евреи и их дети теряют свои еврейские корни. Но люди постарше, нет-нет, но вспоминают свою родину. Кто еще в состоянии, приезжает на родину. Например, приезжали из Москвы Могилевкин Борис Моисеевич и Ханин Михаил Павлович, из Барановичей Хенкин Михаил Григорьевич с женой и другие. Когда нет сил приезжать, пишут письма.

Много писем из страны и зарубежья получал Кива Моисеевич Фейгин да и я. В основном были просьбы присмотреть за могилами предков на кладбищах, спрашивали подробности гибели родных.

Несмотря на большую занятость мне приходится следить более чем за десятком могил на смоленском еврейском кладбище.

Пишут письма высокому областному начальству, которое просит меня отвечать. Учета таких писем я не вел, но вот примеры:

Многостраничное письмо о спасении монастырщинского кладбища на имя главы администрации области А. Е. Глушенкова прислал москвич Могилевкин А. Е. Что можно было ему ответить? На том кладбище более полувека никого не хоронят, все могилы перерыты, после войны могильные камни безнаказанно использовались как строительный материал. Камни памятников лежат в фундаментах построенных зданий местной администрации в Лядах, Дома культуры в дер. Петровичи, жилых домах в Духовщине, Рудне, других местах или переделанными стоят на русских кладбищах. Большинство еврейских кладбищ заросло кустарником, крапивой, стали пастбищами. В Рудне, Петровичах, Татарске, Шумячах и других местах старые еврейские кладбища застраиваются. Что там кладбища! На захоронении жертв геноцида в Гусине поселился отставной военный. Что сейчас, в трудное время может сделать местная администрация и почему только я, а не еврейский Центр должен этим заниматься?

В Шумячах запущенное, полуразрушенное еврейское кладбище оказалось в центре жилого массива. На кладбище всего около десятка послевоенных могил. Тогдашний глава администрации района П. А. Крупенев заявил мне, что без моего приезда и разрешения оставит все как есть, но ведь никто не давал мне полномочий решать такое.

По просьбе М. Г. Хенкина в Барановичи мною посланы ксерокопии всех материалов рукописи по событиям в Первомайском. С благодарностью он выслал мне перевод на 10 тыс. рублей, теперь 10 руб. за почтовые расходы.

Интересное письмо от 16 мая 1996 года переслали в областную администрацию из приемной президента России Ельцина Б. Н. Уроженец Рудни Брук Владимир Семенович писал президенту: «…Я находился в действующей Армии с мая 1941 года на Волховском и Карело-Финском фронтах. После войны 40 лет трудился на Ленинградском металлическом заводе. Сейчас мне 91 год, но я с интересом и пониманием отношусь к тому, что происходит в нашей стране.

Но у меня есть одна забота, с которой я по своему возрасту не могу справиться. В г. Рудне Смоленской области в 1941 году немцами были расстреляны мои родители в числе 1300 других мирных жителей… После войны была создана инициативная группа под руководством моей сестры Брук Берты Соломоновны, проживающей в Москве. При содействии смоленского руководства было произведено перезахоронение и установлен памятник Л. Кербеля — скорбящей женщины. Это было в 60-х годах… В последние годы, по имеющимся сведениям, это святое место для меня пришло в запустение, заросло и никто за ним не ухаживает. Поехать туда я и моя сестра (85 лет) уже не можем по старости. Прошу Вашего содействия в приведении в порядок и установлении должного ухода за этим братским захоронением…»

На этот раз из администрации области было послано успокаивающее письмо, так как на захоронениях всего Руднянского района я был в апреле и мае 1996 года.

С 1990 года пишут мне письма из стран ближнего и дальнего зарубежья, из Яд-Вашема. Учета писем из-за нехватки времени и отсутствия картотеки я не вел.

В июне 1996 года ко мне пришли двое евреев из Лондона и просят адреса в Велиже, куда намерены поехать. Я передал адрес А. Г. Бордюкова и велижского музея. Господ Симона Аронсена с сыном привели ко мне после их возвращения из Велижа. В Велиже гостям уделили недостаточное внимание, на еврейское кладбище, где лежат их предки и которое находится напротив велижской автобазы, их не свели.

Лет 10 назад, будучи в Велиже, я был на этом кладбище. В Beлиже гостям посоветовали встретиться со мной, поэтому и состоялась наша встреча. Из-за отсутствия ксерокса они не сумели получить копии материалов о том, как были заживо сожжены велижские евреи. В тот же день они уехали, оставив свою визитную карточку.