Татьяна Блаватская - Ахейская Греция во втором тысячелетии до н.э.

Можно многое сказать об отдельных деталях убранства ахейских дворцов, сохраненных эпосом, но гораздо более важно совпадение общего характера дворца гомеровского басилея и ахейских дворцов, уже полностью разрушенных в XI—VIII вв. до н. э.

Дворцовые древности в эпосе подтверждают, что ахейское былинное творчество не остановилось на повторении саг, созданных в XVI—XV вв., но в XIV—XIII вв. до н. э. обогатилось мощным потоком сказаний, связанных не только с военной деятельностью, но и с роскошным образом жизни царей-басилеев.

Аэды этого времени продолжали уделять большое внимание вооружению своих героев, и поэтому в поздних былинах появились новые военные реалии: круглый щит, который несли на руке, бронзовые панцирь и поножи. Все эти предметы теперь известны в боевом снаряжении ахеян. [46] G. Daux, Chronique 1960, pp. 671-673; Chronique 1962, p. 748.

Таким образом, археологические источники красноречиво свидетельствуют, что нет разрыва между ахейским оборонительным и наступательным оружием и боевым снаряжением гомеровских героев. Все перечисленные в эпосе виды оружия имелись в обиходе ахеян в XIII в. до н. э. Теперь понятно, почему герои троянского похода сражались только бронзовым оружием: составители былин точно описывали современное им исключительно бронзовое снаряжение воинов. Возможность поставить возникновение троянского эпоса в надлежащую ему эпоху снимает рассуждения о каком-то «сентиментальном консерватизме» традиции. [47] Lorimer, HM, p. 453. Вместе с тем отпадают предположения и о сознательной архаизации, которую нужно было бы приписать творцам эпоса, если допускать возникновение троянских саг в XI—VIII вв. Видимо, аэды XI—VIII вв. пели стихотворные легенды о деяниях ахейских героев в том виде, в каком они получили их от своих предшественников. Поэтому они сохранили в эпосе описание ахейской паноплии, несмотря на то, что в эпоху господства железа бронзовое оружие должно было казаться устаревшим и неэффективным. Примечательно, что в изобразительной традиции начала I тысячелетия до н. э. порою можно заметить полное незнание ахейских реалий. Так, на коринфской пиксиде VII в. до н.э. работы мастера Хареса представлены бой Ахилла с Гектором, сидящих верхом на конях, и вереница других героев, [48] В. Д. Блаватский, История античной расписной керамики, Μ., 1953, стр. 109 (см. рис. на стр. 107). также верховых. Приведенный пример интересен полным отходом позднего художника от понимания гомеровских батальных сцен, в которых колесница занимала определенное место, причем «микенский» (т. е. ахейский) характер гомеровского описания колесницы выступает довольно сильно. [49] Lorimer, HM , р. 328.

Итак, археологические данные позволяют выделить в эпосе два ахейских пласта, восходящих к более раннему (XVI—XV вв.) и к более позднему (XIV—XIII вв. до н. э.) периодам. [50] Нильссон полагает, что догомеровские песни-былины могли существовать в памяти аэдов самое большее четыре-пять поколений (Nilsson, Myc. Or., рр. 11-12).

Однако не только частности убедительно свидетельствуют об ахейском происхождении гомеровского эпоса. Лишь в додорийскую эпоху могла возникнуть такая живая и удивительно совпадающая с действительностью картина совместного военного выступления правителей ахейских царств. Можно без преувеличения сказать, что существовавшие между гомеровскими басилеями отношения созвучны тому единству ахейских царств XIV— XIII вв., которое сказывается в сходстве их дворцовых древностей. Общая монолитность при сохранении местной автономии свойственна обоим обществам — ахейскому и гомеровскому. Поэтому мнение Нильсона, что основы греческого эпоса — троянский цикл и концепция могущества Микен — не могли возникнуть из простого слияния мелких песен и мифов, весьма убедительно. Эпосу предшествовал цикл сказаний, подобный германским сказаниям о Нибелунгах или русским былинам о князе Владимире, причем в основных чертах троянский цикл возник в микенское время. [51] Nilsson, Myc. Or., рр. 24-25. Интересно отметить, что еще в 1868 г. Φ. Φ. Соколов писал о возможности «существования народных песен, обнимавших весь цикл троянский и, может быть, гораздо более» (Φ. Φ. Соколов, Гомеровский вопрос, стр. 147).

Справедливость данного мнения подтверждается анализом «Каталога ахейских кораблей», [52] Il., II, 494-760 (Далее — «Каталог кораблей»). который лет 50 назад впервые получил настоящее признание. Тогда англичанин Т. В. Аллен решительно выступил против мнения о каталоге как о поздней интерполяции. Каталог дает развернутую картину политических, этнографических и географических условий героической эпохи и является, таким образом, важным историческим документом. [53] Тh. W. Allen, The Homeric catalogue of ships, Oxford, 1921. Статья Аллена в JHS (vol. XXX, 1910, рр. 292-322) осталась нам неизвестной. Несмотря на то, что Аллен обосновал свою точку зрения весьма убедительно, его мнение не сразу завоевало сторонников, и Эд. Майер даже в 1928 г. отрицал возможность того, что «Каталог кораблей» является самой древней и подлинной частью Илиады. [54] Ed. Meyer, Geschichte des Allertums, Bd II, Leif. I, Stuttgart — Berlin, 1928, S. 293, Anm. I. Солидным подкреплением гипотезы Аллена можно считать исследование тюбингенского ученого В. Бурра, который подробно рассмотрел географические сведения каталога ахейских кораблей и его источники. [55] V. Burr, ΝΕΩΝ ΚΑΤ ΑΛΟΓΟΣ. Untersuchungen zum Homerischen Schiffskatalog, — «Klio», Leipzig, 49 Beiheft, 1944. Бурру удалось заметить, что все упоминаемые в каталоге ахейские города существовали в XIV—XIII вв. до н. э.; особенно важно его наблюдение, что в каталоге отсутствуют известные лишь позднее названия Акарнании, Мессении, Мегары, Дориды или Озолийских Локр. [56] Ibid., S. 110-131. По мнению Бурра, источником для каталога ахейских кораблей дослужил список участников совместной морской экспедиции, который был составлен в микенские времена и затем перешел в эпос. [57] R. Норе — Simpsoh, J. F. Lazenby, Notes from the Dodecanese, — BSA, vol. 57, 1962, pp. 154-175. Результаты исследования Бурра достаточно красноречивы и позволяют судить о степени выработанности ахейского эпоса, который содержал былины, сложенные, по-видимому, весьма талантливыми сказителями. Высокие художественные качества обеспечили ему сохранение в памяти многих поколений.

Ахейское происхождение эпоса является фактом первостепенной важности для культурной истории общества XV—XII вв. до н. э. Перед историком же указанное обстоятельство ставит весьма сложную проблему: в какой мере эпос может служить источником для политической и социальной истории ахейской Греции времени троянского похода. Осветить названный вопрос сколько-нибудь исчерпывающе в настоящее время не представляется возможным. Героические оймы ахеян сохранили детали и даже первостепенные сведения, точно совпадающие с рядом известных нам сторон ахейской культуры. Особенно важно то, что вырисовывающаяся по данным археологии основная черта политической жизни Греции XV—XIII вв. до н. э. — множественность суверенных царств в пределах какой-то всеахейской общности — совпадает с картиной военного союза ахейских владык, нарисованной в троянском эпосе.