Леонид Васильев - Проблемы генезиса китайского государства

Разумеется, центральный аппарат в Цзунчжоу в целом был достаточно велик. Однако содержание его не ложилось тяжелым бременем на казну правителя и тем более на общинников-чжоусцев. Во-первых, всё ведущие сановники были владельцами уделов и жили за их счет. Во-вторых, личный состав «шести армий», как о том пойдет речь ниже, существовал за собственный счет. В-третьих, есть основания предположить, что в системе центральной администрации кроме уже описывавшихся больших полей, урожай с которых шел в казенные амбары, были и иные источники прямых поступлений в казну. Речь идет о так называемых «пяти поселениях» (у и) .

В надписи «Ши дуй гуй» говорится об управлении конюшими «пяти поселений», в «X гуй» — о чиновнике, ведавшем ритуалами в тех же у и [272, т. 7, 1546—155а], в «Цзо чжун» [281, 1962, № 2, с. 89]—о чиновниках, ведавших их полями. Специалисты полагают, что у и являли собой административно- территориальный комплекс, находившийся под управлением вана [13, с. 124—125] (возможно, «пять поселений» имели отношение к «шести армиям» вана — упоминание о конюших делает допустимым такое отождествление, несмотря на очевидную разницу в числах).

Насколько можно понять из всего приведенного материала, система редистрибуции в Цзунчжоу сохраняла в целом традиционные патриархальные основы и практически сводилась к принципу самообеспечения там, где это возможно (уделы, «шесть армий», «пять поселений»). Не имевшая уделов или бенефициев часть административного аппарата, равно как и сам ван со всеми его домочадцами и слугами, существовала за счет как продукции из казенных амбаров и складов, так и притекавшей в столицу дани, подарков и подношений со стороны владельцев уделов и вассальных племен. О необходимости обеспечивать регулярный приток дани и подношений не раз упоминали чжоуские тексты, будь то главы «Шу цзин», как «Ло- гао» [333, т. 4, с. 544; 175, с. 51], или надписи, как «Си цзя пань» [272, т. 7, с. 1436; 13, с. 123—124].

Однако сколь ни была сужена сфера централизованной редистрибуции за счет явственно выраженной тенденции к самообеспечению, нет никакого сомнения в том, что она должна была играть ключевую роль в административной системе. Приводившиеся надписи, отражающие заботу вана о полях, конюших, дани и т. п., убедительно свидетельствуют именно об этом. Другое дело, что указанная сфера едва ли была обособлена от более общих задач организации производства и управления. Похоже на то, что именно чиновники, связанные с общим управлением, как раз и осуществляли функции редистрибуции. В Шан-Инь чиновники такой категории именовались термином инь. Среди различных категорий чжоуского чиновничества, в частности упоминавшихся в «Шу цзин», в главе «Гу-мин», они тоже были: кроме шестерых сановников по приказу умирающего правителя во дворец были созваны должностные лица, имевшие отношение к войскам и охране вана ( ши-ши и ху-чэнь ), к управлению делами ( юй-ши ) и к общему управлению ( бай-инь ). Возможно, что именно бай-инь и были теми, кто непосредственно ведал системой редистрибуции в Цзунчжоу.

Анклав в Чэнчжоу, во всяком случае в начале Чжоу, отличался от исконных земель чжоусцев уровнем развития, более прогрессивными формами организации производства и, видимо, редистрибуции. Возможно, именно это сыграло важную роль в том, что после перемещения в район Лои угасавшая и деградировавшая династия чжоуских ванов сумела просуществовать еще около полутысячелетия, пусть даже без блеска и реального могущества, столь отличавших правление первых чжоуских правителей. В Чэнчжоу был иной этнический и социальный состав населения, иные и более развитые культурные традиции. Чэнчжоу отличался и составом административных слоев.

Когда в Чэнчжоу, уже после смерти Чжоу-гуна, т. е. всего за несколько лет до своей смерти (события, связанные с нею, описаны в «Гу-мин»), прибыл Чэн-ван, он приказал сыну Чжоу- гуна Бо Циню (выступавшему в тот момент в качестве старшего сановника в Чэнчжоу) созвать на встречу с ваном в храме Чжоу-гуна сановников и владельцев уделов (цинов и чжухоу), а также чиновников категорий чжу-инь, ли-цзюнь, бай-гун [272, т. 6, с. 5—6]. Ли-цзюнь — главы иньских поселений в округе Чэнчжоу, подчинявшиеся, как следует считать, непосредственно центральной администрации. Бай-гун — главы ремесленников (этой категории в перечне «Гу-мин» не было). Чжу-инь — видимо, вариант бай-инь, т. е. чиновники по общему управлению, в функции которых входило, вероятно, и осуществление процесса организации производства и редистрибуции в районе Чэнчжоу.

Организация производства здесь выглядела иначе, чем в Цзунчжоу. Насколько можно судить, использование отработочного труда на больших общих полях в начале Чжоу было привилегией чжоусцев. Что касается покоренных иньцев (не говоря уже о других племенных группах, возможно вовсе не знакомых с такой формой организации труда), то, несмотря на существование у них в прошлом такой практики, о привлечении их к подобной радостно-праздничной форме совместного труда, напоминающего о патриархально-клановых традициях этнически гомогенной старины, данных нет. Как и в уделах чжоуского Китая (к которым в этом плане анклав в Чэнчжоу может и должен быть приравнен); где основная масса населения этнически отличалась от причастных к власти и потому не было места патриархальной традиции, свойственной этнически гомогенному коллективу, в Чэнчжоу использовали иную традицию, тоже восходившую к прошлому, но относившуюся к практике взаимосвязей с чужими либо с отдаленными союзными и даже родственными коллективами. Имеется в виду практика взимания дани, издревле знакомая чжоусцам.

В песне «Гун Лю» из «Ши цзин» (№ 250) говорится о деятельности полулегендарного правителя чжоусцев Гун Лю, который занимался освоением новых территорий для Чжоу, и упоминается, что он обложил данью население присоединенных к Чжоу земель [332а, т. 9, с. 1416]. О дани, которую обязаны выплачивать покоренные чжоусцами иньцы, говорилось и в одной из речей Чжоу-гуна, зафиксированной в главе «До-фан» в «Шу цзин». В отрывке текста этой речи, реконструированном Б. Карлгреном ([174, ч. 2, с. 142—143]; см. также [116, с. 153]), для обозначения понятия «дань» использован знак фу. Этимология и графика термина (соединение знаков «раковина каури» и «военный») убедительно свидетельствуют, что первоначально он употреблялся для обозначения дани с покоренных, как то и подтверждается контекстом речи Чжоу-гуна.

Очень похоже на то, что именно практика взимания дани лежала в основе системы редистрибуции чжоусцев по отношению ко всей территории вне Цзунчжоу. В надписи «Мао-гун дин» (IX в. до н. э.) сказано, что Мао-гуну (видимо, отдаленному потомку одноименного сановника, упомянутого в главе «Гу-мин») поручено ваном организовать и возглавить систему налогообложения, установить шкалу налогов («большие и малые фу») и проявлять умеренность при их взимании, дабы «вдовы и сироты не были обижены» ([272, т. 7, с. 135а]; см. также [116, с. 155; 13, с. 123]) .