Леонид Васильев - Проблемы генезиса китайского государства

Вообще любопытно, что западночжоуский Китай, столь большое внимание уделявший записям различного рода, оставил потомкам так мало текстов финансово-отчетного характера, при том, что, по утверждению «Чжоу ли», письменная финансовая отчетность с дуплицированием документации имела большое значение в системе управления. Впрочем, материалы «Чжоу ли» едва ли касаются Западного Чжоу. Для раннечжоуского периода были характерны самые примитивные, фактически зачаточные формы денежного обращения, торговли и товарных отношений.

Это не значит, что чжоусцы были вовсе незнакомы с ними. В источниках можно встретить упоминания о высокой стоимости раковин каури, использовавшихся как символ ценности, средство награды. Они были наряду с такими натуральными продуктами, как шелк, зерно и, видимо, бронза, эквивалентом более поздних металлических денег, начавших появляться в период Чуньцю, да и то не с самого начала. В «Шу цзин», в гл. «Цзю-гао», упоминается, что перемещенным в Лои иньцам разрешалось совершать торговые поездки на запряженных быками с нагруженными предназначенным для реализации добром телегами [333, т. 4, с. 497]. Аналогичный материал можно обнаружить и в песнях «Ши цзин» (№ 58, 264], в которых в качестве метафоры используются ситуации, связанные с торговым обменом:

Все это свидетельствует, что в принципе и с торговлей и с ценами, и даже с практикой выгодного обмена (продажа втридорога) чжоусцы были знакомы. Быть может, они знали и практику мелкой частной торговли. Но в любом случае подобная практика (как и вообще частнособственническое начало) в западночжоуском Китае была еще в зародышевом состоянии и могла играть лишь маржинальную роль в системе государственного централизованного обмена или официального обмена между уделами (по воле правителей и с помощью их доверенных администраторов). Конечно, никто не мог помешать удачливому торговому агенту провести выгодный личный гешефт в умеренном объеме попутно с выполнением порученного ему дела, но главной была все-таки официальная торгово-обменная операция, посредством которой частично осуществлялась централизованная редистрибуция — в тех, разумеется, случаях, когда она не сводилась просто к выдаче зерна из казенных амбаров и товаров из казенных складов.

Современная наука не располагает точными сведениями о том, кто всем этим занимался. Правда, некоторые косвенные данные и сопоставления позволяют выдвинуть на сей счет определенные предположения, о которых частично уже упоминалось.

В древнекитайских текстах, описывающих реформы знаменитого реформатора VII в. до н. э. Гуань Чжуна, сказано, что центральная зона царства Ци подразделялась на 21 дистрикт-сян—15 для воинов-ши, 3 —для ремесленников-гун и 3 — для торговцев-шан [274, гл.. 6, с. 80]. Упомянутые в тексте торговцы — явно не вольные купцы, орудующие на свой страх и риск, а организованная и управляемая государственными чиновниками корпорация специалистов по торговым и обменным операциям. Обратив внимание на сам принцип членения внутренней зоны царства на местожительства для воинов, ремесленников и мастеров по торговому обмену, т. е. специалистов по редистрибуции,— принцип, весьма похожий на то, что имело место в Чэнчжоу с его большим ремесленным населением, восемью иньскими армиями и, как можно догадываться, немалой группой-корпорацией чиновников; ведавших редистрибутивными операциями, отметим, что чиновники редистрибутивного аппарата названы термином шан — тем самым, которым именовались иньцы. Другими словами, в обиходе чжоусцев иньцы были синонимом специалистов по торговому делу, специалистов по практике редистрибуции. Случайна ли эта ассоциация и связанный с ней термин?

В начале Чжоу термин шан в указанном смысле еще не употреблялся. Можно предположить — как о том, уже говорилось,— что элемент торгового обмена был лишь частью деятельности чиновников сферы общего управления и редистрибуции, т. е. служащих категории инь ( бай-инь ), чьи функции точно не определены. Позже, примерно с VIII в. до н. э., термин инь (бай- инь) вышел из употребления, зато термин шан вошел в обиход. Как и каким образом это произошло или по крайней мере могло произойти?

В конце IX в. до н. э. Сюань-ван создал удел Чжэн, первый правитель которого Хуань-гун, как гласит легенда, поселился в новом уделе вместе с выделенными ему людьми, обозначенными в тексте «Цзо чжуань» как шан-жэнь. Жили они дружно, вместе корчевали земли, пахали, осваивали территории удела, и за все это Хуань-гун даровал им определенные, льготы, в частности разрешив торговать без ограничений. Приведенная легенда была изложена в «Цзо чжуань» (16 г. Чжао-гуна) от имени сановника царства Чжэн реформатора Цзы Чаня в связи с недоумением, вызванным независимым поведением одного из потомков шан-жэнь, отказавшегося уступить визитеру из Цзинь нефритовый диск редкой красоты [313, т. 31, с. 1924—1926]. Она ничуть не достоверней многих других назидательных эпизодов, которыми насыщены тексты «Цзо чжуань» или «Го юй». Но в ней прослеживается нить, связавшая потомков иньцев ( шан-жэнь ), ведших обычную крестьянскую жизнь, с торговцами-шан. Складывается впечатление, что именно иньцы, выходцы скорее всего из Чэнчжоу (удел Чжэн расположен рядом с ним), принесли с собой в новый удел определенную культуру торгово-обменных связей, которые затем выделили их из остальных жителей удела и закрепили именно за ними функции чиновников по торговой части, специалистов по централизованному обмену, редистрибуции.

Не исключено, что распространение нового термина было частично связано с некоторым изменением функций чиновников сферы общего управления и редистрибуции, с вычленением из нее того типа деятельности, который был более тесно связан с личной торговой инициативой. Внести большую ясность в приведенную серию предположений пока не представляется возможным. Но важно заметить, что даже во времена Гуань Чжуна торговцы-шан в Ци явно не были еще рыцарями вольной наживы (каким предстает и сам Гуань Чжун в молодости в описании Сыма Цяня [296, гл. 62; 68, с. 51—53]). А связь между ними и высшим чиновничеством царства была, видимо, не случайной и даже в определенном смысле естественной, свидетельством чему может послужить и вся дальнейшая карьера Гуань Чжуна [77, с. 58 и сл.].

В общем, скудные данные не позволяют раскрыть характер системы редистрибуции в раннем Чжоу. Несомненно, что существовала централизованная система взаимообмена и распределения продуктов, кое в чем предвосхищавшая более позднюю практику казенного довольствия чиновничества и находившихся на попечении казны ремесленников и воинов и отдельными моментами перекликавшаяся с практикой бартерного обмена продуктами между уделами или с обменом данью и ответными богатыми подарками между китайским императором и всеми появлявшимися при его дворе иностранными посланцами. Несомненно, что уже в начале Чжоу существовали многочисленные и наследственно-корпоративно организованные группы чиновников, специализировавшихся в сфере редистрибуции, обмена, торговли, по крайней мере значительная часть которых генетически восходила к соответствующим корпорациям эпохи Шан-Инь. Позже это отразилось и в термине (шан — торговец, купец, специалист по обмену и редистрибуции). Остается, однако, неясным, как именовались такие чиновники (бай-инь? чжу-инь?) и в чем конкретно проявлялись их обязанности. Что касается текстов, имеющих отношение к чжоусцам, то в них гораздо больше внимания уделяется иным функциям администрации Чжоу.