Десмонд Сьюард - Генрих V

Дома вся Англия была глубоко взволнована судьбой короля и его армии. В течение трех недель от них не было никаких вестей, ходили тревожные слухи. Наконец, в тот день, когда Генрих вошел в Кале, канцлер, епископ Бофор, и мэр Лондона, Николас Уолтон, (известный в народе как «Безмозглый Ник») получили от него полные триумфа письма. Славные известия были зачитаны со ступеней собора Святого Павла, затем ударили колокола всех церквей города, звон которых не смолкал до самого захода солнца. Вскоре новость облетела всю страну, все с облегчением вздохнули и возликовали. [167]

Король со своим изрядно потрепанным флотом прибыл в Дувр 16 ноября, едва только опустились сумерки. Чтобы не погибнуть в шторме, им пришлось обгонять ветер, именно по этой причине они так быстро переправились через пролив. Встречали их охваченные безумным ликованием толпы народа, отдельные люди из толпы бросились в волны и по пояс в воде направились к кораблю, чтобы на своих плечах доставить Генриха на берег. Воскресенье он провел спокойно в Дувре, а потом поскакал в Кентербери, оттуда отправился в Элтем, где провел два дня, вознося молитвы у гробницы Святого Фомы. В столицу он въехал в субботу 23 ноября.

У Блекхита его встретили несколько лондонцев, которые поджидали его там с рассвета. Процессию возглавлял Безмозглый Ник и двадцать четыре олдермена в красных одеждах. Все, кто только мог себе позволить, в знак радости надели в этот день красные одежды. Поздравив короля, горожане поспешили в Лондон, чтобы попасть туда раньше короля и не пропустить пышного зрелища, которое было заранее подготовлено. Когда Генрих в 10 часов утра вступил на Лондонский мост, со стороны Суррея его приветствовали исполинские фигуры гиганта и гигантессы, которые были воздвигнуты на вершине башни моста, и звуки труб. Гигант был вооружен боевым топором и протягивал огромные ключи, словно предлагая их королю. Надпись на нем, в которой чувствовалась ненависть к иностранцам, гласила:

На башне имелась другая надпись: «Город короля справедливости». В середине моста возвышались две высокие колонны из поддельного мрамора и яшмы, на одной из них была золотая антилопа со щитом, где изображался королевский герб, на второй — золотой лев, в лапах которого был жезл, на нем развевался королевский штандарт. Над башней доминировала стоявшая на дальнем конце прекрасная статуя Святого Георгия в доспехах. Его левая рука сжимала свиток, свисавший над зубчатой стеной, на нем имелась надпись: «вся честь и слава Богу» (То god alone be honour and glory). В доме, который стоял рядом с мостом, хористы, разряженные как ангелы, с позолоченными крыльями и лицами пели «Благословен тот, кто пришел во имя Господа».

Башня акведука у Бочки в Корнхилле была покрыта алым стягом, по обе стороны ее стояли седоволосые проповедники в золотых ризах, которые, когда Генрих проезжал мимо, выпустили стаю воробьев и запели псалом. Башня акведука в самом начале Чипсайда, самой богатой улицы Лондона, имела зеленый полог, украшенный гербом Сити; рядом с ней стояли другие патриархи, являя собой двенадцать апостолов и двенадцать английских королей, которые также, когда король подъехал поближе, запели псалом ликования. Они предложили ему хлеб, завернутый в серебряные листья, и воду из акведука, как Мелхиседек предложил Аврааму, вернувшемуся после победы над четырьмя царями, хлеб и вино. За перекрестком на Чипсайде из дерева был построен настоящий замок с причудливыми башенками и крепостными валами. Из него поприветствовать Генриха вышли прекрасные девы и принялись пред ним танцевать и петь, подыгрывая себе на тамбуринах. [159]

«...словно встречали нового Давида, повергнувшего Голиафа, который, как нельзя лучше, мог бы представлять напыщенных французов», — самодовольно замечают «Деяния». Девы по-английски пели «Добро пожаловать, Генрих V, король Англии и Франции», осыпая монарха листьями лавра и золотыми монетами, затем они начали исполнять «Те Deum». Башня последнего акведука перед собором Святого Павла была украшена нишами, в которых стояли «особенно юные девы», держа в руках золотые кубки, откуда они осторожно сдували на проезжавшего мимо короля золотые листочки. Затем монарх спешился и вошел в собор, чтобы во главе восемнадцати разодетых прелатов отслужить мессу (обедню) благодарения.

«Сити был в богатом убранстве, много веселья было и среди народа», — пишет Адам из Уска. Автор «Деяний», бывший очевидцем событий, которому мы обязаны большей частью данного изложения, не жалея слов живописует энтузиазм зрителей всех сословий: кроме плотной толпы мужчин, которые стояли спокойно или спешили вдоль улиц, и большого числа мужчин и женщин, глазевших из окон и всяких, даже самых малых отверстий на всем протяжении пути от моста, людское столпотворение на Чипсайде с одного ее конца до другого было так велико, что всадники не без труда едва могли протискиваться сквозь него. В комнатах на верхних этажах и окнах теснились благороднейшие дамы, женская половина королевства, а также славные и знатные мужчины, собравшиеся ради этого приятного зрелища, разодетые с такой элегантностью и вкусом в платья из тонких золотых и алых тканей и другие богатые облачения всевозможных фасонов, что никто не мог припомнить, чтобы раньше в Лондоне бывали [160] собрания более величественные или более благородные». [99] ibid., p. 113.

Особое удовольствие доставлял вид плененного французского дворянина, шагавшего перед королем.

Для празднования этого замечательного торжества был написан знаменитый гимн или песнь радости:

Далее гимн поет славу за то, что

и ликует по поводу унижения своего исконного врага:

В нем также звучит явная нотка ксенофобии.

Среди всей этой радости и веселья автора «Деяний» поразило странное выражение лица Генриха V. Он выглядел очень сдержанным и задумчивым. Одет он был в пурпур — этот цвет монархи Англии использовали только в дни скорби. Вероятно, он уже тогда начал обдумывать план завоевания Франции и захвата французской короны. Тем не менее, большинство видевших [161] его зрителей приписывали это сдержанное поведение известному благочестию и смиренности короля.