Джоэль Кармайкл - Троцкий

Перед самым открытием съезда в Петрограде состоялись городские выборы, которые нанесли сокрушительный удар по партии кадетов, составлявшей правительственное большинство; в результате этих выборов половина мандатов досталась меньшевикам. Большевики истолковали эту победу меньшевиков как свидетельство поворота городских масс в целом влево и, следовательно, как обнадеживающее явление для них самих.

Далее Ленин уже сформулировал, что в своем развитии революция придет к прорыву границ буржуазной фазы и перейдет в фазу чисто социалистическую. В тот момент, когда Ленин высказал эту точку зрения, имевшую фундаментальное значение для его марксистских сторонников, он еще не решился заявить, что именно большевики должны взять власть. Будучи все еще небольшим меньшинством в Совете, более того, даже не претендуя на то, что они представляют широкие массы, большевики не могли обосновать подобные претензии в традиционных марксистских терминах.

Однако в июне, выступая перед собравшимися со всех концов страны делегатами Всероссийского съезда Советов, Ленин выдвинул новые задачи.

Когда один из ораторов попытался защитить идею союза между Советами и Временным правительством, предложив делегатам, если они могут, выступить и отважиться назвать такую партию, которая готова взять власть одна, Ленин выкрикнул с места: «Есть такая партия!»

Ленинское восклицание выглядело чрезвычайно комично, и большинство делегатов встретило его хохотом. Успехи, достигнутые большевиками в Петрограде, еще не были оценены по достоинству.

Но даже и тогда намерение Ленина, по-видимому, не сводилось к захвату власти: большевикам еще предстояло увеличить свое влияние внутри Советов. Следовательно большевистские лозунги все еще не были направлены против правительства как такового — это было не «Долой правительство!», а просто «Долой десять министров-капиталистов». Но такая формулировка означала — «Всю власть Советам!», что звучало весьма неприятно для руководителей Совета, которые сделали ставку на сохранение альянса с кадетами в буржуазном Временном правительстве — во имя буржуазной революции.

В основе их позиции лежала несомненно совершенно заурядная и обычная неуверенность — им не доставало самонадеянности, чтобы править! Троцкий во многом использовал это мелкобуржуазное нежелание принять на себя ответственность.

На 18 июня Совет назначил демонстрацию, которая должна была засвидетельствовать широкую поддержку Советам в целом. Эта демонстрация была назначена через неделю после того, как Исполнительный комитет Совета запретил большевикам провести их собственное шествие. Но и демонстрация Совета превратилась в шествие, которое, несмотря ни на что, проходило под большевистскими лозунгами — «Долой десять министров-капиталистов!», «Долой войну!», «Вся власть Советам!»

Большевистские лозунги были рассчитаны на то, чтобы отразить как можно более широкие, общие настроения потенциальных сторонников; выступление большевиков против войны пользовалось наибольшей популярностью.

Эти привлекающие своей прямолинейностью лозунги, естественно, разжигали среди рабочих и крестьян волнения, которые быстро разрастались.

В последнюю неделю июля возникла угроза забастовки на огромном Путиловском заводе при поддержке нескольких других фабрик и некоторых рабочих организаций. Бастующие выдвинули ряд экономических требований, включая требование контроля над производством, которое все более укоренялось в рабочем сознании по мере безостановочного роста стоимости жизни.

Кроме того, настроение солдат, которых ввиду все более очевидной бесплодности военных действий призывали на фронт, также менялось на глазах! 21 июня Первый пулеметный полк, уже давно настроенный очень «по-большевистски», отказался послать на фронт требуемое количество людей; солдаты угрожали, что если их попытаются заставить силой, то они без колебаний применят оружие и разгонят Временное правительство и организации, поддерживающие его (т. е. Советы).

Выступление Первого пулеметного полка явно свидетельствовало о враждебном отношении к самому Совету, об отходе от лозунга «Вся власть Советам!», столь популярного в мае и июне. Это, в сущности, указывало на открытое размежевание отношений: с одной стороны, из-за своего бесхребетного руководства Советы представляли собой организацию ненадежную, даже предательскую; с другой стороны, у них был авторитет, поскольку они выражали чувства масс вопреки своему руководству.

2 июля Первый пулеметный полк собрался на прощальный митинг по поводу отправки на фронт нескольких военных подразделений. На этом митинге одним из главных ораторов был Троцкий; он и другие ораторы без конца повторяли, что единственный путь вывести Россию из войны — передать всю власть Советам.

Несколько министров-кадетов подали в отставку. Начались демонстрации. Первый пулеметный полк назначил на следующий день шествие и призвал другие подразделения к активной поддержке и сотрудничеству. В тот же вечер Первый пулеметный вместе с некоторыми другими полками направился к штаб-квартирам большевиков: по дороге, однако, они повернули к Таврическому дворцу, где располагались центральные учреждения Совета.

Суханов так описывает напряжение, царившее в начале июля:

«Тем временем движение уже охватило весь город. Буре дали разразиться. На всех заводах и фабриках происходило одно и то же: появлялись делегации рабочих и солдат, обращались ко «всем остальным» и требовали, чтобы те выступили. Конечно, на демонстрацию выходило меньшинство, но работа останавливалась повсюду. С Финляндского вокзала перестали отходить поезда. В казармах происходили короткие массовые митинги, а затем к центру со всех сторон устремлялись большие отряды вооруженных солдат — некоторые из них двигались к Таврическому дворцу. Отдельные солдаты начали стрелять в воздух: ружья, казалось, стреляли сами.

С темнотой в городе появились грузовики и автомашины, заполненные гражданскими и военными, лица их были устрашающе свирепы, винтовки наизготовку. Откуда и зачем они появились, никто не знал.

Очень быстро город стал выглядеть, как в последние дни февраля…С тех пор прошло четыре месяца революции и свободы. Теперь гарнизон столицы и в еще большей степени ее пролетариат были гораздо организованнее. Но, по-видимому, движение не стало более сознательным, дисциплинированным и упорядоченным. Бушевали стихийные силы.

Один из восставших полков под командованием лейтенанта-большевика двигался по Невскому. Это была впечатляющая картина. Такой силы, казалось, было бы достаточно, чтобы удержать весь город — если только против нее не подымется другая такая же вооруженная сила. Передние ряды полка уже начали заворачивать на Литейный, как вдруг со стороны Знаменской площади послышалось несколько выстрелов. Командир колонны (он ехал на автомобиле) обернулся и увидел сверкающие пятки своих солдат, которые разбегались кто куда. Через несколько минут автомобиль уже стоял один-одинешенек посреди Невского проспекта в центре глумящейся толпы. Раненых не было. Аналогичные случаи происходили в это время и в других местах столицы.