Андре Моруа - От Монтеня до Арагона

О человеке не следует спрашивать: «Какой он придерживается доктрины? Какому он следует этикету? К какой партии он принадлежит?» Главное: «Что он за человек», а не что он за индивид. Ибо в счет идет человек, принадлежащий к той или иной социальной группе, стране, цивилизации. Французы начертали на фронтонах своих общественных зданий: «Свобода, равенство, братство». Они были правы: это прекрасный девиз. Но при том условии, прибавляет Сент-Экзюпери, если сознают, что люди могут быть свободны, равны и могут чувствовать себя братьями только в том случае, если кто-то или что-то их объединяет.

«Что значит освободить? Если в пустыне я освобожу человека, который никуда не стремится, чего будет стоить его свобода? Свобода существует лишь для кого-то, кто стремится куда-то. Освободить человека в пустыне — значит возбудить в нем жажду и указать ему путь к колодцу. Только тогда его действия обретут смысл. Бессмысленно освобождать камень, если не существует силы тяжести. Потому что освобожденный камень не сдвинется с места» [808] Там же, с. 406. .

В этом же смысле можно сказать: «Солдат и его командир равны в нации». Верующие были равны в боге.

«Выражая бога, они были равны в своих правах. Служа богу, они были равны в своих обязанностях.

Я понимаю, почему равенство в боге не влекло за собой ни противоречий, ни беспорядков. Демагогия возникает тогда, когда за отсутствием общей веры принцип равенства вырождается в принцип тождества. Тогда солдат отказывается отдавать честь командиру, потому что честь, отдаваемая командиру, означала бы почитание личности, а не Нации».

И наконец, братство.

«Я понимаю происхождение братства между людьми. Люди были братьями в боге. Братьями можно быть только в чем-то. Если нет узла, связывающего людей воедино, они будут поставлены рядом друг с другом, а не связаны между собой. Нельзя быть просто братьями. Мои товарищи и я — братья во группе 2/33. Французы — братья во Франции» [809] Сент-Экзюпери А. де. Соч. М., «Гослитиздат», 1964, с. 407, 408. .

Подведем итог: жизнь человека действия полна опасности; смерть все время подстерегает его; абсолютной истины не существует; однако жертвенность формирует людей, которые станут владыками мира, ибо они — владыки самих себя. Такова суровая философия летчика. Достойно удивления, что он извлекает из нее некую форму оптимизма. Писатели, проводящие жизнь за письменным столом, в которых медленно остывает жар души, становятся пессимистами, потому что они изолированы от других людей. Человеку действия неведом эгоизм, потому что он сознает себя частью группы товарищей. Боец пренебрегает мелочностью людей, ибо он видит перед собою важную цель. Те, кто вместе трудится, те, кто разделяет общую ответственность с другими, поднимаются над враждою.

Урок Сент-Экзюпери все еще остается живым уроком. «Тебе покажется, будто я умираю, но это неправда» [810] Там же, с. 506. , — говорит Маленький принц; он говорит также: «И когда ты утешишься (в конце концов всегда утешаешься), ты будешь рад, что знал меня когда-то. Ты всегда будешь мне другом» [811] Там же, с. 504. .

Мы рады, что знали его когда-то; и мы всегда будем ему друзьями.

Среди молодых людей военного поколения самые лучшие — самые уязвимые. Они ищут опасности и находят смерть. Жан Прево был бойцом. Таким я впервые увидел его в Понтиньи — корпус наклонен вперед, словно навстречу возможному противнику, широкий лоб готов прошибить любое препятствие.

Юный бык. «Тело должно быть крепким, чтобы решения ума могли отвердевать в нем, как в памятнике». Будучи атлетом, он тотчас вызвал на соревнование самых сильных в беге, в прыжках в длину и в высоту. Он не страшился спора ни с философами, ни с учеными на их собственной территории. Кто-то сказал об Олдосе Хаксли [812] Хаксли Олдос Леонард (1894–1963) — английский писатель. : «Когда у него выдается пять свободных минут, он перечитывает энциклопедию». Жану Прево не к чему было даже перечитывать — он впитал ее в себя.

Он запомнил и систематизировал невероятное количество фактов. Его влекли к себе самые разнообразные дисциплины: анатомия, физиология, архитектура, техника различных отраслей искусства, техника различных видов спорта, военная техника. Он прочел — и прочел внимательно — Конта, Карла Маркса, Прудона [813] Прудон Пьер Жозеф (1809–1865) — публицист, идеолог мелкобуржуазного социализма. в противоположность многим другим, которые их отвергают или порицают, толком не зная. С первого знакомства я увидел в нем один из сильнейших умов нашего времени. Подчас с ним было трудно. Есть у него роман, где он описывает компанию молодых людей [814] Речь идет о романе Прево «Утренняя охота». . «Они были резки друг с другом, — говорит Прево, — из опаски показаться недостаточно естественными». Он и сам из неуверенности в себе бывал частенько резок с теми, кого любил, но за этими выпадами и наскоками скрывался верный и нежный друг.

В книжечке «Подобьем итог», теперь уже ставшей библиографической редкостью, он перечисляет, в чем видел свой долг. В Руанском лицее Корнеля (Прево был родом из Годервиля в Нормандии) аббат Вакандар, прекрасный и осмотрительный историк, познакомил его с доктриной католицизма. «Это была первая совокупность идей, — писал Прево, — которую я увидел и осознал в ее целостности». Ему предстояло отбросить этот внутренне последовательный катехизис, «не преступая при этом уважительности к церкви». Второй его долг был по отношению к самому себе: «В десять лет я был ужасно толст и вплоть до четырнадцати без устали боролся против жира и насмешек. Это привило мне вкус к предельному напряжению сил, а также к духовным богатствам». Атлетами рождаются немногие. Тело спортсмена — творение воли. Потом уже тело в свою очередь формирует сердце. Человек, одержавший победу над собой, не страшится других. Стиль писателя должен походить на стиль гимнаста. Никаких фиоритур. Себе самому Прево был обязан также обилием книг, прочитанных в юности, тетрадями, полными заметок, тысячами текстов, которые знал «назубок». (Ему нравилось это выражение: «Запоминание — дело тела и души, не ума») [815] Вероятно, имеется в виду замечание Вольтера (в «Философском словаре», статья «Драматическое искусство»), что хорошие стихи потому так легко заучиваются наизусть (по-французски буквально — «запоминаются сердцем»), что переживаются эмоционально, «сердцем», я эти впечатления сами собой врезаются в память. . Ничто так не формирует человека, как многократное перечитывание фраз, которые пришлись по сердцу, и повторение вслух тех, которые знаешь.