Игорь Макаров - Выстрелы в Сараево [Кто начал большую войну?]
- Название:Выстрелы в Сараево [Кто начал большую войну?]
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Алгоритм
- Год:2014
- Город:Москва
- ISBN:978-5-4438-0879-6
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Игорь Макаров - Выстрелы в Сараево [Кто начал большую войну?] краткое содержание
Кому и зачем было выгодно «убрать» эрцгерцога Франца Фердинанда, какую роль в этом событии играли спецслужбы, тайные общества и масоны?
Увлекательнейшее расследование читается как захватывающий детектив и будет интересно всем, кто интересуется историей.
Выстрелы в Сараево [Кто начал большую войну?] - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Через два года после смерти Ани (дочери ген. Р. Младича. — И. М. ), после поминок, в квартире Младичей, за круглым столом в столовой, сидим мы впятером-вшестером. В Боснии продолжается горькое несчастье: исход сербов из родного Сараева, но средства массовой информации Сербии молчат об этом.
Сербы бежали от «дейтонской правды». Перед бегством сжигали свои дома, квартиры. Из могил выкапывали и уносили с собой кости своих сыновей, отцов, братьев…
— Несколько дней назад ехал на машине, — рассказывает генерал. — Мой водитель увидел знакомую старицу. Вышли из машины, смотрим, эта старица несет какой-то узел. Обнял ее, а у нее глаза полны слез: «А это сын, сын…». Спрашиваем ее, как ей сейчас? «Все у меня отняли, ничего нет! Но еще на тебя надеюсь, на тебя», — говорит старица, а сама дрожит. И добавляет, уже собираясь продолжить путь: «Ношу этого моего ратника на себе! Не хочу, чтобы его кости поганили эти нехристи-разбойники! А ты себя береги, «майка» (мама) на тебя только надеется!».
И ласково меня гладит свободной рукой, а в другой держит какой-то нейлоновый мешок. И вдруг я увидел, что в этом мешке «майка» носит останки своего сына, моего борца, воина…
И полные слез глаза «майки» так и остались в моей памяти навсегда.
А вот проникновенный поэтический плач Зорана Костича по исходу сараевских сербов («Зима в Сербском Сараеве, 1995/96»):
Все мы оставим — до кромки, до нитки.
Слышишь, жена, все бросаем пожитки:
все наше благо, все наше брашно,
с Богом, навек! Ты прощай, мати-пашня,
пожня-сестра, гора-отчина, с Богом,
братец-первач в бутыле под порогом,
люба-пшеница, зерно многооко,
все меня жжет и пытает жестоко:
дом мой родимый — дедовский, отчий,
все мои зори и сны, дни и ночи;
стены, простите, костер раздуваю —
вы меня грели, а я вас сжигаю;
жизнь, полыхай же, горите, стропила,
вас не чужая рука подпалила,
чтоб этой ночью раздвинулись дали,
чтоб на погосте все мертвые встали;
кости покойных уходят с живыми.
Дом, ты свечою над нами, над ними.
Бог нас простит, что на отчем погосте
сдвинуты камни, откопаны кости
наших покойных, и страшным исходом
в ночь со своим выступают народом
землю искать, где их прерванный отдых
не возмутят осквернителей орды.
Кровавый спор между австрийцами и сербами история рассудила в пользу мусульман.
28 июня 2014 года в мусульманском Сараеве, еще не остывшем после февральских погромов разгулявшейся черни, Австрия, Германия и Франция пышно отметили столетие Первой мировой войны («гвоздем программы» было открытие памятника Францу Фердинанду). Девиз «праздника» — «Сараево, сердце Европы». Видимо, организаторы внимательно читали итальянского историка Луиджи Альбертини, которому принадлежит фраза: «Сербский террорист стрелял не только в грудь австрийского принца, он метил в самое сердце Европы».
Примечательно, что датой памятных торжеств организаторы выбрали не день отклонения Сербией ультиматума Австро-Венгрии (что было бы хоть как-то объяснимо) и не день начала боевых действий, а день Сараевского покушения, который все-таки никак нельзя назвать военным событием.
Не все ладно с головой и у сараевского градоначальника хорвата И. Комшича, который, представляя проект, сказал: «Европа поняла, что самый крупный конфликт после Первой мировой войны произошел именно в Боснии и Герцеговине». Иначе говоря, сербская осада Сараева в начале 90-х годов для нынешних боснийских политиков— это такое эпохальное событие, перед коим меркнет и Вторая мировая война, и усташский геноцид!
Года два назад посол России в Белграде А. Чепурин поинтересовался у Славенко Терзича — тогда просто историка, а ныне посла в России, — готова ли Сербия отбить атаки недругов в связи со столетием Сараевского покушения. Оборона выстроена слабо, признался тот. Да и не осталось в Сербии больших специалистов по Сараевскому покушению.
Югославия, государство с международным авторитетом, сама по себе была лучшим защитником сараевских террористов. Легитимность Югославии была их аутентичной защитой. Это государство ставило Г. Принципу памятники и называло в его честь улицы. «Двадцать восьмое июня открыло одну из значительных страниц борьбы наших народов за свободу, объединение и независимость», — прокламировала «Политика», празднуя 40-годовщину покушения. И эта натяжка казалась простительной.
Сейчас же берет оторопь, когда радиостанция «Голос России» щеголяет такими вот заголовками своих передач: «Сараевское покушение. Борьба сербского народа за место под солнцем» [484]. Или когда журнал Сербской Патриархии публикует следующие философские изыски:
Сараевское покушение действительно плод сербского понимания истории, той особой историософии, происходящей из культа Видовдана и Косовской битвы. Гаврило Принцип имел перед собой пример Милоша Обилича, пример его жертвы и пример того, как надо вершить расправу над земными правителями [485].
Приходится напоминать православным авторам, что любезные их сердцу Гаврило Принцип, Неделько Чабринович и прочие младобоснийцы были открытыми атеистами. А если уж «вершить расправу над земными правителями», то почему именно над врагом масонства и, по признанию А. Гитлера, «горячим другом славянства»? [486]
Сейчас «подвиги» младобоснийцев остались без серьезных адвокатов, ибо разрушены те структуры, которые их оправдывали и героизировали. Ни одна когорта блестящих историков не сможет защитить Г. Принципа, потому что нет больше югославского государства как воплощения тех мутных идеалов, которые вели за собой младобоснийских фанатиков. Действительно, в 1908 году Босния и Герцеговина не вполне легально перешла под юрисдикцию Австро-Венгрии, из чего можно казуистически заключить, что Принцип убил Фердинанда на оккупированной территории. Но и эти аргументы не могут возместить утраченную опору легитимной защиты Принципа — государство Югославию. Против «ревизионизма» нельзя бороться старыми методами.
А тот факт, что почившая в бозе титовская Югославия сегодня в лучшем случае воспринимается как иллюзия, а чаще как воплощение партийно-клановой диктатуры, еще более усиливает образ Г. Принципа и его пособников как террористов. Символично, что одним из отцов-основателей первой Югославии — Югославии Карагеоргиевичей — в декабре 1918 года был Анте Павелич; через два с небольшим десятилетия другой хорват с точно таким же именем и фамилией создаст на ее руинах огромный усташский концлагерь, т. н. Независну Државу Хрватску (НДХ) [487]. Такие совпадения наводят на мысль, что сербы сами себе сколотили гроб, поддавшись соблазну братства-единства (официальный титовский лозунг) с теми, кто носил за пазухой усташский топор. Между прочим, и сам неологизм Югославия был запущен в оборот в XIX веке не кем-нибудь, а хорватским католическим епископом Й. Штроссмейером.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: