Фернан Бродель - Часть 1. Роль среды

15. Средиземное море на карте мира

На этой карте, которую можно вращать вокруг ее центра, подчеркиваются связи Средиземного моря с другими географическими регионами: Атлантическим океаном, Сахарой, Индийским океаном и Европой. Мы расположили эту карту необычным способом, чтобы, поместив Сахару над Средиземным морем, показать, до какой степени узкую полоску моря подавляет огромное пространство пустыни. Сахара раскинулась от Внутреннего моря до африканских тропических лесов. Функция средиземноморского водоема, граничащего с этим безлюдным краем, заключается в том, что море отделяет его от Южной Европы (которая, в свою очередь, простирается до северных лесов) и вкупе с Красным морем, Индийским океаном и Персидским заливом раскалывает массу пустынь. Скоплениями мелких точек обозначены зоны, относительно рано плотно заселенные людьми. Они наглядно контрастируют с пробелами, соответствующими возвышенностям средиземноморских полуостровов. Читатель легко представит себе сеть сухопутных и морских коммуникаций, идущих во всех направлениях, и узлы их пересечения, которые в совокупности характеризуют тот динамический комплекс, который мы назвали Средиземноморьем в расширительном понимании. Карта составлена Жаком Бертеном.

Итак, Средиземноморье, рассматриваемое согласно запросам истории, должно быть обширной зоной, которую следует равномерно продолжать во всех направлениях на большое расстояние от морских побережий. По прихоти нашего воображения оно уподобляется силовому полю, магнитному или электрическому, или, проще говоря, световому источнику, яркость излучения которого по мере удаления от него слабеет, но это не дает нам возможности раз и навсегда провести линию разграничения между светом и тенью.

В самом деле, какие границы можно устанавливать, когда речь идет не о растениях или о животных, рельефе или климате, но о людях, не стесняемых никакими рамками, преодолевающих все преграды? Средиземноморье (в том числе Средиземноморье в расширенном понимании) таково, каким его делают люди. Его судьба зависит от превратности человеческих судеб, которая расширяет или сужает его пределы. Рим пришел к созданию в собственном смысле средиземноморского мира в виде полузакрытой системы, перегородив ведущие наружу и внутрь дороги и (что было, возможно, одной из его ошибок) одновременно отказавшись дойти до пределов Европы, обеспечить себе свободный доступ к Индийскому океану или к глубинам Африки и установить плодотворные и ничем не стесняемые связи с их далекими мирами. Но эта замкнутость, впрочем относительная, не стала для средиземноморской истории правилом. Правилом стало распространение влияния моря далеко за пределы его берегов, причем мощные импульсы этого влияния сменялись беспрестанными отступлениями. Частицы, вовлеченные в вечный круговорот, то покидают море, то возвращаются к нему, затем снова отправляются вспять. Монеты а ocho reales *LA , мелкие серебряные деньги, которые чеканились в Кастилии из белого американского металла, наводняют средиземноморские рынки во второй половине XVI столетия — но эти монеты встречаются в Индии, Китае… Контуры этой циркуляции людей, материальных или духовных ценностей позволяют располагать границы Средиземноморья в несколько рядов, окружать его все новыми концентрическими поясами. Речь должна идти не об одной, а о ста границах: одни из них отражают его политическое влияние, другие — экономическое или культурное. Когда Гете едет в Италию, его встреча со Средиземноморьем, что бы там ни говорили, — это не только переезд через Бреннер или, позднее, через тосканские Апеннины. Разве не был такой же встречей его приезд в Регенсбург на севере, плацдарм католицизма на том великом культурном рубеже, которым является Дунай? И не следует ли говорить о такой встрече с самого момента его отъезда из расположенного еще севернее Франкфурта, города римлян?

Если не принимать во внимание этой рассеивающейся по широким пространствам жизни, этого расширительного понятия Средиземноморья, история Внутреннего моря будет не раз ставить в тупик. Сосредоточивая в своих руках торговые пути, накапливая, возвращая, а иногда безвозвратно теряя богатства, Средиземноморье поддается измерению только на направлениях своей экспансии. Его судьба легче прочитывается на полях, отделенных от общего текста, нежели в гуще его разнообразных занятий. Наталкиваясь на препятствие в одной сфере жизни, море непременно вознаграждает себя в другой, согласно некоему закону равновесия, не всегда очевидному для современников, но иногда будоражащему воображение историков. Так, в XV веке, когда продвижение турок начинает беспокоить страны Леванта, западноевропейская торговля с большей, чем когда бы то ни было, силой устремляется в Северную Африку 2 . Равным образом в конце XVI столетия определенный экономический подъем ориентирует средиземномор-скую жизнь в направлении Южной Германии, а также Средней и Восточной Европы. Без сомнения, и здесь идет речь о некотором компенсаторном механизме. Выживание Италии до 1620 года, и даже позже, было бы немыслимым без рискованных мероприятий на севере и северо-востоке. Проводником таких возможностей длительное время была Венеция. Что касается упадка, впрочем относительного, то он проявился довольно рано только во взаимоотношениях Внутреннего моря с Атлантическим океаном. Коротко говоря, история моря выглядит по-разному с точки зрения каждой из земель и каждого из морей, расположенных вблизи и вдали от него.

С трех сторон Средиземноморье окружено огромной цепью пустынь, которая пересекает, нигде не прерываясь, всю толщу Древнего мира от атлантической Сахары до Северного Китая. С одной стороны, к югу от побережья Ливии, располагается Сахара; с другой, на восток от Анти-Ливана, начинается Сирийская пустыня, соседствующая «с одним из самых многочисленных скоплений кочевников в мире» 3 ; с третьей, на север от Черного моря, находятся южнорусские степи, форпост Средней Азии. На этих обширных участках многочисленные караванные дороги соединяются с собственно средиземноморскими торговыми путями, они оказываются взаимозависимыми. Связь осуществляется не только по основным направлениям, таким как Египет и Сирия, через которые в XVI веке проходит вся знаменитая левантийская торговля, — точки контакта располагаются по всей линии границ. В Оране, который был практически отрезан от внутренних территорий после захвата испанцами в 1509 году, еще в середине XVI столетия существовала довольно вялая торговля чернокожими рабами, впрочем достаточно заметная, чтобы обеспокоить власти городка 4 .