Юрий Андреев - Цена свободы и гармонии. Несколько штрихов к портрету греческой цивилизации

Для Аристотеля, да и для многих других греческих мыслителей консервативного толка, все эти беды афинской демократии были естественным порождением противоестественного государственного строя, который еще великий учитель Стагирита [37] Стагирит — прозвище Аристотеля, общепринятое в древности и в средние века. Образовано от названия его родного города Стагира в северной Греции. Платон заклеймил удачно найденным словечком «лихорадочный». В их понимании, по другому и быть не могло в таком ненормально разросшемся полисе, как Афины, где одних только полноправных граждан насчитывалось в период расцвета до сорока с лишним тысяч человек, причем подавляющее большинство среди этой огромной толпы народа составляли люди простые и невежественные, ничего не смыслящие в мудреных государственных делах и тем не менее самоуверенно и нагло берущиеся их решать по своему нехитрому разумению. Ведь здесь, если вспомнить классическую формулу, государством могла управлять «каждая кухарка». Почти на все высшие и второстепенные государственные должности, в так называемый «совет пятисот» или буле, в суд присяжных или гелиэю выборы производились по жребию среди всей массы граждан и благодаря этому их исход не зависел ни от имущественного положения кандидатов, ни от их авторитета и заслуг, ни даже от их умственных способностей и нравственных качеств. В народное собрание, где принимались решения по всем наиболее важным вопросам текущей внешней и внутренней политики, имели доступ все полноправные граждане без каких-либо исключений. Все они пользовались в собрании совершенно одинаковыми правами и могли выступать с любыми заявлениями, предложениями, законопроектами и т. п. Для того чтобы как-то стимулировать все время снижавшуюся политическую активность этой толпы мастеровых, матросов и мелких лавочников (в последние годы Пелопоннесской войны на Пниксе [38] Пникс — один из афинских холмов, во второй половине V—первой половине IV вв. до н. э. — обычно служивший местом народных собраний. редко удавалось собрать даже 5000 граждан), уже после окончания этой войны, когда государственная казна находилась в самом плачевном состоянии, пришлось ввести плату за посещение собрания. В начале (в конце V в. до н. э.) она составляла 3 обола, но в течение IV в., постепенно увеличиваясь в унисон с непрекращавшейся инфляцией, достигла суммы в 1,5 драхмы [39] Драхма и обол — основные денежные единицы Афинского государства. Одна драхма равнялась шести оболам. за десять обычных заседаний или 1 драхму за каждое экстраординарное заседание. В те времена это был средний дневной заработок ремесленника или наемного рабочего, и он мог спокойно провести день в экклесии, не заботясь о хлебе насущном. [40] Еще при Перикле стали получать плату за исполнение своих обязанностей присяжные заседатели в афинской гелиэе, которых насчитывалось 6000 человек. Потом эта система была распространена и на все остальные государственные должности, за исключением стратегов и казначеев.

При таких порядках идея народовластия извращалась в самой своей основе. Народное самоуправление сводилось к простой фикции, ибо очень скоро стало ясно, что народ, в афинском понимании этого слова, просто не способен сам собою управлять. В действительности государством управляли беспринципные демагоги, произвол и корыстолюбие которых могли унять только другие еще более наглые и беззастенчивые «слуги народа», как это со всей очевидностью показал гневный и саркастичный Аристофан в своих бессмертных «Всадниках». [41] «Всадники» — одна из самых известных комедий Аристофана. Была поставлена на афинской сцене в 424 г. до н. э. как отклик на развернувшуюся в этот период в связи с событиями Пелопоннесской войны ожесточенную политическую борьбу. Народ лишь присутствовал при их препирательствах в экклесии в качестве не то арбитра, не то болельщика на играх и получал за это свои три обола или полторы драхмы. Кроме того, — и это тоже немаловажное обстоятельство, — в Афинах был, с точки зрения Аристотеля, нарушен принцип обозримости полиса и его гражданского коллектива. В огромной толпе людей, составлявшей афинское гражданство, было трудно запомнить каждого в лицо, а стало быть, идея прямого народовластия здесь не могла быть по-настоящему реализована. Но что можно было противопоставить этому явно ненормальному государственному устройству?

Рассуждая в одном из разделов «Политики» о том, что следует считать «правильными», а что «неправильными» формами конституции полиса, Аристотель безоговорочно относит демократию к числу «неправильных» форм, ставя ее в один ряд с олигархией и тиранией. Разумной альтернативой этой совершенно безумной политической системы должна быть признана, по его мысли, так называемая «полития», которую он зачисляет в разряд «правильных» форм государства вместе с басилейей или царской властью и аристократией — буквально «властью лучших людей». Но что такое полития? Если попытаться вникнуть в довольно сбивчивые и туманные комментарии Аристотеля к этому месту его трактата, то станет ясно, что, говоря о «политии», он подразумевал все то же прямое народовластие, но гораздо более совершенное, чем афинская демократия, избавленное от всех ее пороков и слабостей. Достичь этого философу удалось самым простым способом. В политии общая численность граждан резко сокращена в сравнении с демократией. Здесь ее ограничивает имущественный ценз, исчисляемый в размерах земельной собственности, принадлежащей каждому гражданину, или же в получаемых с нее ежегодно доходах. Сообразно с таким порядком к участию в управлении государством допускаются только почтенные и солидные люди, обладающие материальным достатком, который избавляет их от необходимости «в поте лица добывать хлеб свой» (они настолько богаты, что могут хотя бы часть работы в своем хозяйстве переложить на плечи рабов и поденщиков) и в то же время оставляет им достаточно досуга для занятий государственными делами. Эти, по определению французского историка Л. Жерне, «фермеры-джентльмены» (в греческой литературе они представлены уже знакомым нам Исхомахом, главным героем ксенофонтовского «Домостроя») являются не только добропорядочными гражданами, но и стойкими солдатами. В отличие от афинской городской черни, пригодной только для сравнительной легкой службы на флоте, они способны приобрести на свои средства полный комплект тяжелого вооружения и с этим оружием встать в ряды гоплитской фаланги — главной воинской силы греческого полиса избавляя свое государство от необходимости обращения к всегда готовым к услугам, но крайне ненадежным и даже опасным наемникам. В глазах Аристотеля и многих его современников, все это были немалые преимущества, которые позволяли видеть в политии намного более совершенную форму государственного устройства, нежели окончательно обанкротившаяся радикальная демократия.