Андреас Зегер - «Гестапо-Мюллер». Карьера кабинетного преступника

Мое, равносильное присяге, доказательство незаменимости арестованных для дальнейшего выполнения программы позволило освободить их, для начала, на три месяца из тюрьмы. Новое объяснение через три месяца способствовало еще одной отсрочке ареста. После этого наступило 20 июля, и был произведен арест. Случай остался нераскрытым. Позже я узнал, что арест был произведен по донесениям шпионов среди населения г. Цинновитца, которые были внедрены структурами Гиммлера после его первого посещения Пенемюнде. Следили, в основном, за нашей охраной, в меньшей степени за местными жителями и чужаками. Были вырваны отдельные слова из связного рассказа и рассмотрены как государственное преступление [723] Dornberger, 5. 222–225. .

Франц Йозеф Губер

Характеризуя Мюллера, я хотел бы сказать следующее: «Стремление к власти было его главным качеством. Он никого не допускал в свое правление. Он не был способен на истинную дружбу и делал слишком большой акцент на своем «я». Он никогда не был национал-социалистом. Когда происходили события, имевшие целью ликвидацию Рема, Мюллер сказал, указывая на книгу Эдгара Юнга «Господство низших»: «Все эти события — порождение власти низших». Он сказал это в большом волнении. Он был человеком, стремившемся к власти и в этом стремлении не искавшим ни у кого поддержки. Он — выходец из простой католической семьи. Его отец был служащим жандармерии. Его жена была из буржуазной семьи, которая имела маленькое издательство по выпуску газет и типографию. Мюллер был довольно интеллигентен, прилежен, разумен и очень сдержан. У него были постоянно плотно сжаты губы. Он практически никогда не выходил из бюро. Он не знал настоящего удовольствия. Даже после небольших развлечений Мюллер уходил работать в бюро. Его брак не удался. Только в конце войны он начал пить коньяк. Он беспрерывно курил бразильские сигары.

Он увлекался альпинизмом. Уйдя добровольцем на первую мировую войну, он, будучи летчиком, заслужил железный крест первой степени после того как провел бомбардировку Парижа. Он поддерживал в своем окружении, состоявшем из баварских служащих, дружескую атмосферу. Он никого не боялся, даже Гейдриха [724] Высказывание Франца-Йозефа Губера от 3 октября 1961; Центральный отдел главного управления юстиции в Людвигсбурге, обозначение документов 415 AR 422/60. .

Доктор Вильгельм Геттл (Вальтер Хаген)

Совсем по-другому обстояли дела с шефом тайной полиции […] генералом СС Генрихом Мюллером. В этом человеке Гейдрих нашел достойного коллегу, который был готов дать распоряжение относительно любого преступления. Хотя поступки Гейдриха и Мюллера были идентичны, действия Мюллера были более отвратительны, чем Гейдриха, он был заурядным человеком и действовал варварскими методами. Мюллер довел систему охраны Гейдриха, которая основывалась на принципах морали, до совершенства. Образцом для Мюллера была политическая полиция Советов. Ему действительно удалось приблизиться к своему идеалу. При помощи созданного им аппарата ему удалось сломить немецкий народ и не только задушить почти каждое движение сопротивления, но и держать под особым контролем всех сторонников режима, чтобы буквально никто не мог считать себя в безопасности, слыша название «гестапо». Мюллер хотел со временем создать такую центральную картотеку, в которой был бы зарегистрирован каждый немец, и конечно со своими «темными сторонами», которыми и являлась частная жизнь. Он был не так уж далек от этой цели. Те критерии, по которым он оценивал людей, ни в коем случае не являлись критериями НСДАП — он не был национал-социалистом до 1939 г. и не был им даже при формальном членстве в партии. Для него был решающим тот факт, подчинялся ли каждый конкретный человек государству или был способен на отклонения в поведении и во мнениях. Мюллер не признавал никакого другого закона, кроме как всесилия государства; его ограниченный ум полицейского не позволял ему мыслить шире. Кто находился под подозрением, противостоял или мог противостоять, был для него противником, которого он преследовал со всей жестокостью и беспощадностью своего характера. Люди, знавшие Мюллера ближе, утверждали, что в национал-социализме его привлекало только требование строгой государственной дисциплины; в остальных случаях он был равнодушен к идеологии. Точно так же, как он являлся сторонником баварской народной партии до 1933 г., был сторонником национал-социалистического режима до 1945 г., он мог быть послушным слугой закона в любой другой системе.

Знакомые Мюллера даже утверждают, что он до конца 1944 г. поддерживал связь с Советами, и что ему удалось после падения Германии перебежать к русским. И эта версия небезосновательна. У тайной полиции был собственный отдел, который занимался тем, что использовал в дальнейшей работе радиопередатчики арестованных советских агентов, все выглядело так, как будто агенты работали на свободе. Таким образом, советское руководство получало дезинформацию, приводившую к различного рода ошибочным решениям.

Специалисты называли такое использование радиоканалов «радиоиграми». Их число было значительным; в 1944 г. их насчитывалось около 300. Мы не можем исключить ту версию, что Мюллер через доверенных сотрудников использовал многочисленные каналы связи в собственном отделе, чтобы еще до падения Германии установить контакт с Советами и передавать им достоверную информацию. Не исключено, что Мюллер действительно поменял фронты и перешел на службу к Советам; по одному из, разумеется, непроверенных сообщений в Восточной Германии появились бывшие служащие гестапо, которые были «переучены» в России при участии Мюллера. Абсолютно точно, что Мюллер, как шеф тайной полиции, оставался верен приказам начальства и являлся ярым противником коммунизма. Благодаря возглавляемой им деятельности были убиты тысячи коммунистов в концлагерях, которые были коммунистами по убеждению и выступали за создание всемирного союза советских государств. Но, анализируя другие случаи, можно сказать, что большевики никогда не имели ни малейших сомнений в том, чтобы прощать тех людей, которых они могли использовать (хотя бы на короткое время), а Мюллер нужен был большевикам. Человек, многие годы стоявший во главе немецкой тайной полиции, и во время усиления немецкого влияния, используя власть полиции, господствовал над всей Европой, мог предложить русским ценный капитал: его бесценные знания. Мюллер был знаменит своей феноменальной памятью; он мог сразу назвать имена даже самых незначительных агентов в каком-нибудь далеком городе за границей. Не существует ни одного специалиста-полицейского, которому была бы предоставлена полная информация о кадрах и который имел бы представление обо всех закулисных интригах, чьи знания были бы даже сегодня актуальны. Поэтому нельзя считать невозможным, что Мюллер действительно перешел на службу к русским. Правда, нет еще доказательств этому, во всяком случае, на данный момент; что установлено, так только то, что после смерти Гитлера он со своим другом Шольцом исчез из канцелярии и после этого его нигде уже не видели. Этот Шольц был как раз тем человеком, который по заданию Мюллера руководил «радиоиграми». Каждый пусть решает для себя сам, можно ли усмотреть в этом случайность или это было уже заранее спланировано.