Андреас Зегер - «Гестапо-Мюллер». Карьера кабинетного преступника

Генрих Мюллер знал, чего хотел. Он не был двуличным человеком. Его характер можно было определить достаточно просто [725] Hagen, S. 72–75. .

Рудольф Гесс

Группенфюрер СС и генерал-лейтенант полиции Мюллер был шефом IV отдела главного управления безопасности рейха, заместителем шефа полиции безопасности и СД.

Мюллер служил офицером в мировой войне, тогда же поступил в баварскую полицию. После смены власти он был взят на работу в баварскую политическую полицию под руководством Беста, который позже возьмет его в Берлин в управление тайной государственной полиции. Он получает там руководящую должность под началом у Гейдриха и, в конце концов, сам становится шефом гестапо. Мюллер был склонен к работе полицейского служащего. После смены власти он сначала вступает в партию и довольно поздно становится членом СС. Его полицейские профессиональные знания — он постоянно работал в исполнительных органах — и его способности помогли ему в формировании службы гестапо. Он принимал активное участие в организации работы гестапо.

Мюллер всегда принципиально находился на заднем плане и не любил, чтобы его имя связывали с какими-либо событиями или акциями. И тем не менее, он был тем, кто организовал наиболее важные акции по безопасности и руководил их выполнением.

После ухода Гейдриха он становится ключевой фигурой в РСХА. Кальтенбруннер являлся только начальником и занимался, в основном, СД (служба безопасности). Мюллер был хорошо проинформирован о всех важнейших политических событиях в рейхе. Он имел много доверенных лиц в самых различных службах, и прежде всего, в экономических структурах, с которыми он был связан только через посредников. Он был мастером по выполнению секретной работы.

Мюллер несколько раз бывал в концлагерях, но не во всех. Тем не менее, он был постоянно обо всем информирован, не случайно руководителем каждого политического отдела концлагеря был член местного отдела гестапо. Айке и Мюллер понимали друг друга хорошо еще с тех времен, когда первый был комендантом в Дахау, а Мюллер работал в баварской политической полиции.

Нельзя получить сведения о личном мнении Мюллера по вопросам о заключенных концлагерей. Его высказывания по этому поводу начинаются словами: «Рейхсфюрер СС желает, чтобы…», «Рейхсфюрер СС приказывает…». Лично я, как адъютант концлагеря Заксенхаузен, как комендант лагеря Аушвиц и позже как шеф управления «D 1» очень много общался с ним. И при этом я ни разу не услышал, чтобы он хотя бы раз сказал: «Я решаю так-то, я приказываю это, я желаю что-либо». Он всегда скрывался за рейхсфюрером СС или шефом зипо и СД. Хотя каждый посвященный знал, что именно он решает все вопросы и что рейхсфюрер СС или Кальтенбруннер полностью полагаются на него во всех вопросах, касающихся заключенных. Он решал, поместить в концлагерь человека или освободить его. Также вопрос о смертных казнях, если они были санкционированы РСХА, решал только он, это означало, что в самых важных случаях эти приказы он носил на подпись рейхсфюреру СС.

Всю информацию об особых заключенных он знал наизусть. Он знал о каждом заключенном точные данные, знал все о его размещении и его слабостях.

Мюллер был многосторонне развитым и упорным работником. Он мало времени проводил в командировках. Его можно было всегда застать, днем или ночью, в выходные или праздники в своем бюро или дома.

У него было два адъютанта и два стенографиста, которых он загружал работой 24 часа в сутки. На любую заявку он отвечал очень быстро, в большинстве случаев телеграммой, поскольку он всегда должен был испросить разрешения у рейхсфюрера СС!

От Эйхмана и Гюнтера, которые больше с ним общались, чем я, я узнал, что именно Мюллер руководил основными «еврейскими» акциями, хотя и предоставил свободу действий Эйхману. Как я уже сообщил выше, он был информирован о положении дел во всех концлагерях, а также в Аушвице, хотя никогда там не был. Он знал обо всех деталях, касалось ли это Биркенау или крематориев, шла ли речь о количестве заключенных или убитых, что меня часто удивляло. Мои личные предложения о приостановке акции для того, чтобы устранить нарушения, были безуспешны, поскольку он всегда следовал строгому приказу рейхсфюрера СС беспощадно проводить намеченные мероприятия! Действуя в указанном направлении, я предпринял много попыток, но напрасно. Хотя мне он разрешал многое из того, чего не разрешал другим. Особенно позже, при создании D 1, многие вопросы он отдавал на мое рассмотрение. Сегодня я думаю, что он не хотел менять условия в лагере Аушвиц для того, чтобы таким образом усилить действие проводимых акций. У Мюллера была власть остановить или, во всяком случае, приостановить проводимые мероприятия, он мог бы убедить в этом рейхсфюрера СС. Он не делал этого, хотя точно знал о последствиях, поскольку это было нежелательно — так сужу я об этом сегодня. В то время я не мог понять причин такого поведения РСХА. Мюллер повторял мне: рейхсфюрер СС считает, что освобождение политических заключенных во время войны не может состояться из соображений политической безопасности. В связи с этим было необходимо ограничить возможные требования по освобождению заключенных и приводить доводы в самых необходимых случаях! «Рейхсфюрер СС приказал, чтобы все заключенные других национальностей принципиально не освобождались во время войны!» — «Рейхсфюрер СС желает, чтобы даже в незначительных случаях саботажа иностранные заключенные — в назидание другим — были приговорены к смертной казни!» После всего сказанного трудно определить, кто стоял за этими приказами и желаниями. Можно сказать, что за всеми действиями РСХА и исполнительных органов стоял Мюллер.

С людьми Мюллер был корректен, предупредителен и дружелюбен, он никогда не ставил на передний план должность и ранг, но с ним нельзя было найти личного контакта.

Это подтверждают и люди, являвшиеся его многолетними сотрудниками.

Мюллер был хладнокровным исполнителем и организатором всех санкционированных рейхсфюрером СС мероприятий по безопасности рейха! [726] Воспоминания Рудольфа Гесса о Генрихе Мюллере; Институт современной истории Мюнхена F13/6, л. 339–342.

Михаэль Граф Солтиков

Я мог бы многое рассказать о деятельности шефа гестапо Мюллера […], о его неслыханных интригах, о его подлости: он сам допрашивал меня семь раз в качестве обвиняемого.

Перед каждым допросом Мюллер делал заявку о моем аресте на имя адмирала Канариса, шефа военной разведки. Но до 20 июля 1944 г. разведка и верховное командование вермахта были еще в состоянии защитить своих сотрудников. Только после 20 июля Мюллер смог арестовать меня.