Пауль Карель - Выжженная Земля

А вот в "Корсуньском мешке" дивизия, более чем вероятно, сковала бы основные силы Советов и дала возможность 47-му танковому корпусу прорвать кольцо окружения. Два корпуса вышли бы из окружения и создали предпосылки для решающей операции. Однако упрямство Гитлера оказалось сильнее его разума, и этой великолепной восточнопрусской дивизии досталась поистине трагическая роль — в Звенигородке ей не позволили решительно вмешаться, а в Апостолово она попала слишком поздно, чтобы отвести беду.

И эта глупость была не последней. Теперь, после отвода 24-й танковой дивизии, после провала запланированной совместной освободительной атаки 3 и 47-го танковых корпусов, было бы разумно сразу бросить 3-й танковый корпус в наступление на мешок, не тратя времени на второстепенные цели, особенно когда 1-я танковая дивизия уже двигалась из Бердичева, и ее передовые ударные группы могли взять на себя прикрытие открытого фланга южнее 198-й пехотной дивизии.

Ничего подобного! Ставка фюрера настояла на том, чтобы 3-й танковый корпус сначала атаковал в северном направлении, в соответствии с прежним планом. На высоте Медвин корпус должен был развернуться на восток, чтобы окружить и уничтожить советские силы, стоящие между кольцом окружения и 47-м танковым корпусом. Это был неплохой план, но его успех зависел от слишком большого количества «если бы»: если бы танковый корпус смог одну за другой разбить пять армий противника, если бы не было густой грязи, если бы все еще сохранялись условия 1941 года. Ужасающая глупость и безрассудство!

Утром 4 февраля генерал Брайт начал наступление. На исходных позициях находилась лишь часть его сил: только 16 и 17-я танковые дивизии и полк тяжелых танков Бёка. Но они все равно пошли. Впереди танки Бёка — могучая фаланга из тридцати четырех «Тигров» и сорока семи «Пантер». Их фланги прикрывали 34 и 198-я пехотные дивизии, а также передовые части танковой дивизии СС «Лейбштандарт». Они двинулись на север через грязь и позиции противника. Один километр. Два километра. Десять километров. И все. Распутица и четыре советских танковых корпуса положили конец продвижению Брайта.

Генерал не сдался. Теперь подошла основная часть испытанной дивизии «Лейбштандарт» и передовые группы 1-й танковой дивизии. Брайт бросил их в бой. Двум опытным формированиям действительно удалось отвоевать некоторое пространство и дать возможность 16-й танковой дивизии продвинуться еще немного. К 8 февраля «Тигры» и «Пантеры» Бёка вышли на реку Гнилой Тикич с частями 16-й танковой дивизии и «Лейбштандартом». Этой реке суждено было сыграть решающую роль в судьбе Корсуньского мешка.

Несмотря на все их неимоверные усилия, полкам 3-го танкового корпуса не удалось пройти дальше. Наступление в северном направлении завязло в тридцати километрах от края мешка. Гитлер наконец понял свою ошибку и дал разрешение пойти самым коротким путем, нанося удар непосредственно на восток. 1 -я танковая дивизия, первоначально защищавшая восточный фланг, 11 февраля превратилась в передовой отряд «освободительной группы Запад». Смелым рейдом танковая группа генерала Колля овладела деревней Бужанка на реке Гнилой Тикич и быстро захватила оставшийся неповрежденным мост. Они создали плацдарм. Оттуда пролегал самый короткий путь к фронту окружения. Однако русские тоже об этом знали. В результате противник и господствующие высоты с северной стороны вынудили 1-ю танковую дивизию найти другое убежище — Лысянку. Эта деревня располагалась на трассе полетов немецких Ju-52 и Не-111, которые обеспечивали снабжение с воздуха дивизий Штеммермана в "Корсуньском мешке". И они неплохо справлялись со своей задачей, 8-й воздушный корпус генерала Зайдемана задействовал 1536 самолетов. Расстояние от Умани до Корсуни составляло только 97 километров, и, хотя погода была плохой, а советская зенитная артиллерия мощной, экипажи майора Кнаппа за две недели доставили в окружение 2026,6 тонны грузов, а «Юнкерсы», кроме того, эвакуировали 2825 раненых. Под гудящим воздушным мостом транспортных машин Зайдемана «Пантеры» и гренадеры 1-й танковой дивизии в ночь с 11 на 12 февраля совершили внезапный прорыв в южную часть Лысянки.

Усиленный 1-й танковый полк ворвался в растянувшуюся деревеньку через минные поля и противотанковые укрепления.

Лейтенант Силиокс из 1-го танкового полка крепче прижался ухом к наушнику, услышав свое имя по радио. Говорил командир полка, подполковник Франк:

— Силиокс, быстро к мосту.

С танками 2-й роты Силиокс помчался к восточному мосту на виду у Т-34, противотанковых орудий и полевой артиллерии.

— Переезжай!

Грохот. Водитель вывернул «Пантеру» в сторону. В эту минуту перед ними обрушились опоры моста. Силиокс выругался и повел танки 1 -го батальона вниз к реке. Гренадеры зачистили южную окраину деревни. Это произошло 12 февраля.

13 февраля унтер-офицер Ганс Штриппель на своей «Пантере» вброд форсировал тридцатиметровый Гнилой Тикич в предварительно разведанном мелком месте. Его группа последовала за своим опытным танковым командиром. В кильватере танков в ледяной, доходящей до плеч воде пошел лейтенант Лебен с гранатометчиками 113-го полка. На другой стороне их ждала дюжина Т-34 советского 5-го гвардейского танкового корпуса. Однако «Пантеры» Штриппеля взяли верх. Две роты «Пантер» 1-го батальона под командованием капитана Крамера развили успех. Поздно ночью немцы создали плацдарм почти в километр глубиной.

Четырнадцатое пришлось на понедельник. Новая неделя не обещала ничего хорошего. Температура понизилась, но недостаточно, чтобы образовавшийся на реке лед выдержал машины, поэтому ничего не доставили.

Неожиданно ситуация радикально изменилась. В17 часов 45 минут в сгущающихся сумерках унтер-офицер Штриппель со своей ротой внезапным ударом захватил сорокатонный мост на северо-восточной окраине Лысянки. Обладая сверхъестественным даром бороться с танками, он подбил два хорошо замаскированных Т-34, охраняющих подход, — его пятьдесят девятый и шестидесятый трофеи.

Известие об этом распространилось с невероятной быстротой, причем никто не знал как. На рассвете прибыл командир корпуса генерал Брайт. На командном пункте 1-й танковой дивизии он встретился с генералом Коллем. Если им вообще суждено добиться успеха — сейчас самое время действовать. Главный удар перенесли на правый фланг корпуса. Приказ: следующая цель — высота 239.

Эта господствующая высота находилась на подходе к мешку в трех километрах северо-восточнее Лысянки. Если ее захватить, операция по деблокаде, считай, состоялась. Оттуда до линии внутреннего окружения только десять километров. Десять километров, или 10 000 метров, — тридцать минут для бегуна по гаревой дорожке стадиона. Для более чем 10 000 человек под смутным зимним небом Черкасс это была вечность.