Пауль Карель - Выжженная Земля

Капитан Вестфаль, старший офицер в штабе Гилле, пытался переправить через реку последний Т-III, но это оказалось невозможно. Самому Вестфалю пришлось переправляться вплавь. Его благополучная переправа означала спасение не только еще одного доблестного офицера, но и важного свидетеля судьбы генерала Штеммермана.

Снова и снова повторяется легенда, что Штеммерман был застрелен СС. Однако это не так. Штеммерман погиб от выстрела русского противотанкового орудия. Обстоятельства его гибели следующие. В ложбине около Почапинцы генерал, уже потеряв свою машину из-за поломки двигателя, наткнулся на вездеход начальника оперативного отдела дивизии «Викинг». Поскольку у машины спустило шину, Шонфельдер и Вестфаль, чтобы осмотреться, пешком поднялись по ледяному склону, край которого постоянно обстреливали. Именно в этот момент прибыл Штеммерман со своим адъютантом: он очень устал, увидев машину, захотел подняться наверх, не меняя шины, однако водитель не смог этого сделать и застрял. В этот момент в машину попал снаряд противотанкового орудия, оторвало всю заднюю часть. Штеммерман и его адъютант были убиты осколками.

Русский рабочий и водитель вытащили их из машины, потом побежали наверх и доложили Шонфельдеру и Вестфалю:

— Генерал и его адъютант мертвы.

— Действительно мертвы, может быть, серьезно ранены?

— Нет, господин подполковник,—прямо в спину попало. Убиты наповал.

Капитан Шонфельдер на этом основании отдал приказ, чтобы никакие машины больше не поднимались по этому проклятому склону.

Это достоверный рассказ об обстоятельствах гибели генерала Штеммермана.

Гнилой Тикич, этот яростный поток, выявил не только всю подноготную человеческой души — трусость, малодушие, но и сияющие вершины героизма, товарищества и самопожертвования.

Унтер-офицер Вёлер, например, три раза переплывал реку. С помощью своеобразной водной упряжи, которую он наскоро соорудил из ремней и подтяжек, он в целости доставил на другой берег троих солдат, которые не умели плавать. Два унтер-офицера 389-й пехотной дивизии протащили через реку привязанных к доскам раненых. К реке вышли и пять отставших от 3-й роты 389-го истребительно-противотанкового дивизиона, среди них был унтер-офицер Краузе. Они привели с собой полдесятка русских, которых они взяли в плен, когда подавили позиции их противотанкового орудия. Когда немцы сняли свои шинели, чтобы идти в воду, русские отчаянно затрясли головами. Эти простые мальчики поступили по-другому: они расстегнули шинели, соскользнули с берега в реку, дав полам раскрыться на воде, как крылья. И поплыли.

Обер-ефрейтор Фриц Хаманн не поверил русскому методу. В излучине, где река замерзла почти до половины, он заметил, как очень молодые мальчики ползли по льду на животах, и попытался сделать то же самое. Однако под ним лед начал трескаться, и он провалился. Вылез, упираясь локтями, и снова провалился. Так, метр за метром, он продирался по трескавшемуся льду, цеплялся за плывущие льдины. Это продолжалось полчаса. Абсолютно обессилевший, он ухватился за приклад карабина, который протянул ему товарищ, чтобы вытащить на берег. Спасен!

Но где же другие? Никого не видно. Даже Краузе. Он, шатаясь, побрел вперед. Не оглядываться. Эта река текла через преисподнюю войны.

Генерал Либ попробовал переправиться на своей лошади. Но мерин не выдержал. Утонул. А генерал выбрался на другой берег.

Полковник доктор Хон, опытный командир 72-й пехотной дивизии, тоже переплыл Гнилой Тикич с большинством своих людей из Мозеля. Мокрый, он стоял на западном берегу, пока благополучно не выбралась последняя группа.

Полковник Фуке, командир группы «Б», до реки не дошел. В бою на русской противотанковой огневой точке его серьезно ранили. Позже он умер в советском плену.

Когда первые спасшиеся, больше мертвые, чем живые в своей смерзшейся до каменного состояния одежде, доползли до аванпостов и пикетов «Лейбштандарта» и 1-й танковой дивизии в Лысянке, находящиеся там части представили себе отчаянность положения в двух с половиной километрах южнее плацдарма. Штурмовые отряды 37-го танкового инженерно-саперного батальона выступили вниз по реке под прикрытием гранатометчиков и роты танков. Отряды пытались криками привлечь внимание прибывающих на восточный берег прорывающихся частей и направить их к северу, к переправе 1-й танковой дивизии в Лысянке.

Некоторые группы понимали крики и сигналы с западного берега, но быстро распространяющаяся паника мешала организованно продвинуться к мосту. Советские танки у реки усугубляли хаос. В конце концов, тюрингские инженеры майора Брауна под прикрытием «Пантер» эрфуртского 1-го танкового полка навели в нескольких точках аварийные пешеходные мосты, люди начали переправляться по этим мостам. Таким образом, по крайней мере, тыловое прикрытие, тоже отклонившееся к югу, теперь имело возможность не прыгать в ледяную воду.

Генерал Тровитц вывел свою баварскую 57-ю пехотную дивизию и остатки 389-й дивизии целиком, несмотря на ожесточенные арьергардные бои. Он переправил через реку более 3000 человек, а также всех раненых, которых он взял с собой, всего 250 человек. С 3500 бойцами он прикрыл тылы группы Штеммермана. Сам Тровитц одним из последних вышел из Корсуньского ада, получив серьезное ранение.

Генерал граф Риттберг, командир 88-й пехотной дивизии, тоже подошел к переправам на реке Гнилой Тикич с большей частью своих людей. Баварцы, уроженцы земли Саар и швабы 246-го гренадерского полка держали северный фронт мешка вдоль высоты 192 еще в ночь с 16 на 17 февраля и отступали лишь постепенно. Ограниченный только собственными ресурсами, полк пробился к реке. С основной частью дивизии двигалась также необычная колонна — русские женщины, которые боялись преследований Советов за работу на немцев.

Когда граф Риттберг, артиллерист из Вердена и известный акробат, увидел, что даже опытные офицеры теряют на переправах присутствие духа, становятся грубыми и расталкивают всех локтями, чтобы быстрее попасть на мост, он спросил с присущим ему сарказмом: «С каких это пор офицеры получили право отступать первыми?» После этого все пошло спокойнее.

Последние части добровольческой штурмовой бригады СС «Валлония» достигли плацдарма 1-й танковой дивизии в Лысянке несколькими путями. До утра 17 февраля арьергард валлонов оборонял деревню Новая Буда. Затем, в соответствии с приказом, он последовал за своей первой волной, обошел колонны прорыва и оказался в танковой ловушке севернее Почапинцы вместе с бойцами дивизии «Викинг». Валлонам удалось достичь оврага и, подбив два Т-34, укрыться в лесу южнее высоты 239. Там Леон Дегрель собрал всех своих отставших. Он оборонялся в лесу в нескольких километрах восточнее Лысянки до сумерек. Тихо, без единого выстрела, Дегрель вышел к передовым дозорам 1-й танковой дивизии 18 февраля. С ним было 3000 человек, включая многочисленных гражданских и последних 632 валлонов его бригады.