Пауль Карель - Выжженная Земля

Таким образом, немецкая 4-я танковая армия оказалась расколотой на две части. Формирования 13-го армейского корпуса были вытеснены на запад и северо-запад, тогда как 96 и 291-й пехотным дивизиям 59-го армейского корпуса пришлось отойти в сектор 1-й танковой армии.

Вот теперь тщательные приготовления Манштейна оправдались сторицей. Два танковых корпуса, сосредоточенные за северным флангом, — 3-й под командованием Брайта и 48-й корпус Балька — вовремя вышли на сцену и предотвратили худшее. Бальк перехватил разбитые немецкие соединения и медленно начал отступать в направлении Тернополя. 7-я танковая дивизия, танковая дивизия СС «Лейбштандарт» и части 68-й пехотной дивизии встали в круговую оборону. 3-й танковый корпус Брайта ликвидировал вклинения противника. 59-му корпусу под прикрытием контратаки основной части 1-й танковой дивизии и полка тяжелых танков Бёка удалось вернуться на исходные позиции. Однако теперь настало время расплатиться за спасение северного крыла. Платить пришлось 8-й армии.

На рассвете 5 марта более 1000 орудий и минометов обрушили огонь на левое крыло 8-й армии в районе Умани. Потом пошли армии 2-го Украинского фронта Конева с 415 танками и 247 самоходными орудиями. Генералу Вёлеру нечем было действенно противостоять такой армаде. Его разбили, армии расчленили. Через пять дней танки Конева штурмом взяли ожесточенно обороняемую Умань, затем рванулись к Бугу. С поистине поразительной находчивостью они форсировали реку и продолжили продвижение в направлении на Днестр.

Одновременно еще две советские гвардейские армии, 5 и 7-я, пошли в наступление на Нижнем Днепре. Они сковали силы 6-й армии Холлидта и таким образом лишили Вёлера возможности получить какую-либо помощь из этого квадрата. Все операции этого наступления были великолепно скоординированы, как и предсказал полковник Рейнхард Гелен в своем анализе разведывательных данных.

16 марта Конев перерезал жизненно важную железнодорожную магистраль Львов — Одесса, парализовав главный путь снабжения немецкого южного крыла. К 17 марта ударные группы Конева форсировали 275-метровый Днестр, последнюю русскую реку перед Карпатами, и одновременно прошли на северо-запад, чтобы окружить немецкую 1-ю танковую армию. Катастрофа надвигалась со сверхъестественной быстротой. 26 марта русские передовые гвардейцы пересекли румынскую границу. Красная Армия ступила на землю Юго-Восточной Европы.

У Жукова дела подвигались не так стремительно, как у Конева. Немецкие танковые соединения оказали армиям 1-го Украинского фронта упорное сопротивление. 1-й танковой дивизии удалось освободить войска 96 и 291-й пехотных дивизий, которые были оттеснены на юго-восток. Полковник Чарли Ноймайстер, известный австрийский спортсмен, с батальоном веймарского 1-го мотопехотного полка и только что высадившимися с поездов солдатами, оборонял Старо-Константинов с такой стойкостью, что привел русских в отчаяние. Тем не менее фронт был прорван на участке 59-го корпуса между Шепетовкой и Ровно.

3-му танковому корпусу пока удавалось держаться на Буге мобильной обороной, танковые части и пехота 59-го корпуса в последний момент предотвратили окружение сил, отступающих на Проскуров. Однако ожесточенная оборона Старо-Константинова, Проскурова и Городка не могла изменить ситуацию. Бесконечный поток советской пехоты и танков полз на юг через грязь и притоки Днестра.

29 марта Жуков форсировал Днестр и взял древний буковинский городок Сернаути, теперь известный как Черновцы. Его соединения теперь широким фронтом вторглись в тыл группы армий «Юг». С востока соединения 2-го Украинского фронта Конева приближались к собственным передовым частям.

Кошмар, уже год преследовавший Манштейна и который он надеялся предотвратить, теперь становился реальностью. Это была катастрофа. 4-я танковая армия расчленена и отброшена на запад. 8-я армия разбита. 6-я армия на Нижнем Днепре отделена и в нескольких местах расчленена армиями 3-го Украинского фронта Малиновского. И что хуже всего, 1-я танковая армия генерала Хубе оказалась в ловушке между Бугом и Днестром, от главных сил 4-й танковой армии ее отделяет брешь более 80 километров. Если 22 окруженные дивизии, среди которых лучшие танковые соединения, постигнет судьба Сталинграда, тогда уже ничто на земле не спасет 800-километровый южный фронт. Плотина прорвется, и Красная Армия ринется на запад, не встречая никакого сопротивления. Сталин стоял на грани достижения своего великого триумфа, к которому он стремился со времен Сталинграда. И Адольф Гитлер был в этом его лучшим союзником.

Его непомерные требования к боевым войскам, упрямые приказы «держаться», пагубные настояния защищать каждую пядь земли истощили силы Восточного фронта. Большинство дивизий уже отдали все силы в сражениях, непрекращающихся с момента начала «Цитадели». Настало время платить по счетам.

Это самая захватывающая фаза войны. В ней содержится секрет немецкого поражения, но она также делает очевидным трагический факт, что на Восточном фронте был испытанный в сотнях сражений немецкий генерал, который мог изменить ход событий самым коренным образом. В этот черный час между Бугом и Днестром он еще раз проявил свой талант—в последний раз. И это обстоятельство тоже превращает последнюю фазу в одну из великих глав истории Второй мировой войны.

23 марта Манштейн из своего штаба во Львове — или Лемберге, как называли его немцы, — запросил Гитлера быстро доставить подкрепление для восстановления связи с окруженной 1-й танковой армией.

В данный момент армию можно было снабжать только по воздуху, а Манштейн имел печальный опыт подобного рода. Сталинград служил одним из устрашающих примеров снабжения по воздуху, дела на Днестре складывались не лучше. В последнюю неделю марта разыгрались метели; к тому же в связи с отступлением аэродромы приходилось переносить практически каждый день. Генерал Хубе уже отдал приказ избавиться от любого балласта, чтобы каждую каплю горючего сохранить для танков и caмоходных орудий. В момент кризиса самое главное было поддержать мобильность, пусть даже ценой потери материальной части, удобств и документов личного состава.

Таким способом Хубе пока был на ходу. Постоянными контратаками немцы не позволили противнику завершить окружение на севере и северо-западе. И достигли этого, несмотря на строгую экономию боеприпасов даже для личного оружия. Однако, вне всякого сомнения, это не могло продолжаться бесконечно.

Положение требовало быстро принять одно важное решение: когда и где совершать прорыв? И опять жизненно важное решение превратилось для фюрера в драму. Несколько дней Гитлер посвятил ведению операций на всех театрах военных действий из Берхтесгадена. С ближайшими соратниками он сидел в своем «Орлином гнезде» в Бергхофе, устремив взор на юг. Там разрастался кризис. Европейское южное крыло трещало по швам — за линиями союзников Германии в Болгарии, Румынии и, прежде всего, в Венгрии. Союзники проявляли раздражение. Это предвещало беду.