Андрей Франц - Беспредел и Тирания. Историко-политические этюды о преступлении и наказании

Полагаю, первый научный тык следует признать удачным. Попробуем еще? Прокручиваем летопись на мониторе… Куда пришли? Ага, все тот же 1151 год. Недалеко текст прокрутили. Что там у нас? О, Юрий, уже уступив киевский стол возвратившемуся с сильной командой Изяславу, решил попытать счастья в Чернигове. Теперь он в компании со Святославом и, конечно же, с неизменными половцами, приступил к стенам города.

"Поутру Юрий и Святослав исполчили воинов, подошли к городу и встали, не дойдя Семыня; тогда же множество половцев приехали к городу биться, взяли и зажгли острог, а также пожгли все пригороды, и всей силой встали около города" [287]

Эх, красота, вот она жизнь! Добрый конь, сабля вострая в руке, Что еще нужно для счастья?! Дома пожгли, что там было — пограбили, баб и девок — ну, сами понимаете… Все, решено: я бы в воины пошел, пусть меня научат… А там еще чуть-чуть и до аристократов недалеко!

Впрочем, что-то я размечтался. А у нас метод научного тыка еще не закончен. Нужно куда-нибудь подальше текст крутануть, дабы чистоту эксперимента не нарушить. Так, крутим-крутим, куда попали? О, прекрасный выбор! 1168 год. Даже докручивать ничего не нужно, сразу прямо на подходящем месте и остановились. Вот, только что Мстислав Изяславович Владимира Мстиславовича (не сына!) из Киева выгнал. А сам сел. Ну-ка, ну-ка…

"В лето 6676. Выгнал Мстислав Владимира Мстиславича из Киева, и пошел Владимир к половцам; сам же Мстислав в Киеве сел. Той же зимой послал князь Андрей из Суздаля сына своего Мстислава на Киевского князя Мстислава, с ростовцами, и владимирцами, и суздальцами, и было их князей 11: … Мстислав же Изяславич затворился в Киеве-городе и сидел крепко. И стояли у города 3 дня, и помог Бог и святая Богородица, и отчая и дедова молитва князя Мстислава Андреевича с братьею своею, и взяли Киев; такого же никогда не бывало. А Мстислав Изяславич бежал с братом из Киева с малою дружиною, а княгиню его взяли, и сына его и дружину пленили, и весь Киев пограбили, и церкви и монастыри, за 3 дня и иконы, и книги, и ризы. Это же сделалось за грехи их…" [288].

Вот это я понимаю: помолились Богу и святой Богородице — и те сразу помогли. И Киев взять, и церкви с монастырями пограбить, а там иконы, книги, ризы — короче нехило бабок на этом подняли. Что значит — вовремя и кому надо помолиться! Жителей, конечно, немножко жалко, но это же все было за грехи их. Так что сами и виноваты — нечего было грешить напропалую!

Ну, и напоследок, для закрепления навыка. Дальше, я полагаю, читатель уже и сам справится с применением моей исследовательской методы. Так, крутим, вертим, стоп. 1203 год. Батюшки святы!

"В лето 6711, второго января, в день святого Сильвестра, папы Римского, взят был Киев Рюриком, и олеговичами, и всею половецкою землею. И сотворилося великое зло в русской земле, какого не было от крещения над Киевом; и напасти были, и брали его, но такого зла не случалось: не только Подол взяли и пожгли, но и Гору, и святую Софию митрополичью разграбили, и Десятинную святую Богородицу, и монастыри все, и иконы содрали, и разное другое, и кресты честные, и сосуды священные, и книги, и платье блаженных первых князей, что повешены были в святых церквях на память, все положено было себе в полон" [289].

Вот так и жила ты, о, светло светлая и прекрасно украшенная земля Русская! Многими красотами была прославлена ты. Озерами многими, реками и источниками местночтимыми. А еще бесчисленными городами великими, селениями славными. И, чего уж греха таить, князьями грозными, боярами честными и вельможами многими. Всем ты была преисполнена, земля Русская! Тихо жила, мирно. Благостно.

Правда, нужно сказать, что уже к середине XII века от всей этой благости Поднепровье начинает основательно пустеть. Отлив населения из Поднепровья происходит в двух направлениях. Один поток идет на запад, на Западный Буг, в область верхнего Днестра и верхней Вислы, в глубь Галиции и Польши. Здесь создается русская заготовка тому, что спустя пару-тройку столетий станет Великим княжеством Литовским. Другой поток населения мигрирует на северо-восток, в приокские леса и верховья Волги. Туда, где, опять-таки пару-тройку столетий спустя, возникнет Великое княжество Московское.

Ну, а киевская Русь? А киевская Русь стремительно пустеет. Вот лишь один пример. Когда Святослав Ольгович в 1159 году отказывается составить компанию своему двоюродному брату Изяславу в очередной княжеской разборке, то закономерно получает угрозу: "Смотри, брат! Когда, бог даст, управлюсь в Галиче, тогда уж не пеняй на меня, как поползешь ты из Чернигова обратно к Новгороду Северскому".

На что Святослав отвечает, чуть ли не со слезами: "Господи, ты видишь моё смирение… взял я город Чернигов с семью другими городами, да и то пустыми: живут в них псари да половцы". Псари да половцы ! Иными словами, в этих городах остались лишь княжеские дворовые люди да осевшие на Руси половцы. Понаехавшие . Между прочим, в числе этих семи запустелых городов Черниговской земли встречаем мы и один из самых старинных и богатых городов Поднепровья — Любеч. Тот самый, где за пятьдесят с лишним лет до этого состоялся знаменитый Любечский Съезд русских князей. Не помог съезд! Лишь псари да половцы живут ныне в древней вотчине Владимира Мономаха. А народ разбежался кто куда…

Одновременно с признаками отлива населения из Киевской Руси замечаем мы с Вами, уважаемый читатель, и следы упадка её экономического благосостояния. Русь, пустея, вместе с тем и беднеет. Вес серебряной гривны кун, содержавшей в себе при Ярославе и Мономахе около двухсот грамм серебра, с половины XII в. стал быстро падать — знак, что начали блокироваться каналы, которыми притекали на Русь драгоценные металлы. Во второй половине XII в. вес гривны кун упал уже до ста грамм, а в XIII в. он падает ещё ниже, так что в Новгороде около 1230 г. ходили гривны кун весом в 50–55 граммов.

Мстислав Изяславич волынский в 1167 г. стараясь подвинуть князей в поход на степняков, указывал на бедственное положение Руси. "Пожалейте, — говорил он, — о Русской земле, о своей отчине: каждое лето поганые уводят христиан в свои вежи, а вот уже и пути у нас отнимают". И тут же перечислил черноморские пути русской торговли, упомянув между ними и главный — греческий .