Жан-Пьер Вернан - Происхождение древнегреческой мысли

Но социальный опыт дал космологической мысли не только модель равного для всех закона и порядка, сменившего всемогущее господство монарха. Режим полиса предстает перед нами соотнесенным с новой концепцией пространства; институты полиса представляют собой проекцию и воплощение того, что можно назвать "политическим пространством". В этой связи следует отметить, что первые урбанисты, такие, например, как Гипподам из Милета, были на самом деле политическими теоретиками; организация городского пространства является лишь одним из моментов их более общего стремления упорядочить и рационализировать человеческий мир. Связь между пространством города и его институтами наиболее четко представлена в произведениях Платона и Аристотеля.

В новом социальном пространстве, которое ориентировано на центр, власть, господство (kratos, arche, dynasteia) не располагаются более на вершине социальной лестницы, а помещены в центре (es meson), в середине человеческой группы. Теперь этот центр котируется высоко, ибо зависит от тех, кого называют "средними" (oi mesoi), так как, находясь на равном от крайностей расстоянии, они составляют фиксированную точку равновесия города. По отношению к центру все индивиды и группы занимают симметричное положение. Агора образует центр общего для всех пространства. Все, кто сюда попадают, тем самым одинаково определяются как равные (isoi). Присутствуя в этом политическом пространстве, как отдельные индивиды, так и группы людей, вступают в определенные взаимоотношения. Учреждение общего Очага (Hestia koine) символизирует это политическое сообщество [114]. Установленный в Пританее [115](вообще говоря, на агоре), общий Очаг, связанный с многочисленными домашними очагами, находится как бы на равном расстоянии от различных семей, населяющих полис; он представляет их всех, не уподобляясь ни одному из них конкретно. Центрированное пространство, пространство общее, уравнивающее и симметричное и вместе с тем светское, предназначенное для столкновения мнений, дебатов и аргументаций, противопоставляется религиозному пространству, символизируемому Акрополем.

Сопоставление некоторых текстов наводит на мысль о том, что эти новые пространственные представления содействовали геометрической ориентации, характеризующей греческую астрономию; эти же представления свидетельствуют о глубокой структурной аналогии между институциональным пространством, в котором находит свое выражение человеческий космос, и пространством физическим, на которое милетцы проектируют природный космос. Согласно древним авторам, Анаксимандр полагал, что земля покоится в силу центрального положения, занимаемого ею, вследствие равной удаленности ее от всех крайних точек, словом, вследствие "равновесия" (homoiotes). Пребывая в центре, земля не подчинена какому-либо господству (kratoumene) над собой. Эта связь между центральным положением и отсутствием "господства" кажется парадоксальной. Однако в политических текстах Геродота мы обнаруживаем такой же словарь и то же концептуальное сходство. Геродот рассказывает, что после смерти тирана Поликрата Меандрий, назначенный покойным в качестве его преемника и носителя скипетра (skeptron), созывает всех граждан на собрание и объявляет им о своем решении упразднить тиранию. "Я,- заявляет он им кратко,- не одобрял владычества Поликрата над людьми, равными ему... Я передаю всю власть (arche) народу и провозглашаю свободу и равенство (isonomia)" [116].

Это сопоставление представляется тем более знаменательным, что у самих милетцев концепция физического пространства, симметрично организованного вокруг центра, соответствует некоторым представлениям общественного характера. Согласно Агафемеру, Анаксимандр из Милета, ученик Фалеса, первым начертил обитаемую землю на дощечке для записей (pinax), как это сделал после него, но более тщательно Гекатей из Милета [117]. Добавим, что ранние греческие "физики" представляли себе обитаемую землю круглой; в центре земли - Греция, а в центре Греции - Дельфы. Известно, что эта концепция вызвала ироническую оценку у Геродота. "Смешно видеть,- пишет он,- как многие люди уже начертили карты земли, хотя никто из них даже не может правильно объяснить очертания земли. Они изображают Океан обтекающим землю, которая кругла, словно вычерчена циркулем. А Азию они считают величиной, равной Европе" [118]. В другом пассаже Геродот раскрывает нам институциональную и политическую подоплеку такой, на его взгляд, слишком далеко заходящей геометризации физического пространства. После перенесенного ионийцами поражения они собрались в Панионе [119]. Биант из Приены, один из мудрецов, посоветовал им "всем вместе отплыть в Сардон и там основать один общий для всех ионян город". Затем выступил Фалес из Милета. Он предложил построить один общий дом для совещаний (en bouleyterion) именно в Теосе, так как Теос лежит "посередине Ионии" (meson lonies); другие города, сохраняя самостоятельность, будут отныне на положении местных демов, включенных в единый полис [120].

Между прочим, мы располагаем еще одним доказательством взаимодействий, которые могли происходить между политическими, геометрическими и физическими значениями центра, понимаемого как фиксированная точка, вокруг которой упорядочивается пространство, образуемое симметричными и обратимыми отношениями в обществе и природе [121]. Очаг (Hestia), символизирующий на агоре новый человеческий порядок, у Филолая будет означать центральный космический огонь, у других философов - землю, пребывающую неподвижно посередине вселенной [122].

Эти соответствия между структурой природного космоса и организацией космоса социального вполне отчетливо представлял себе Платон в IV в. до н. э. Философ, который велел начертать над входом в Академию: "Негеометр да не войдет!", свидетельствует о наличии связей между мыслью геометрической и мыслью политической, которые установились и долго поддерживались у греков. В диалоге "Горгий", бичуя в лице Калликла и устами Сократа всех тех, кто отказывается изучать геометрию, Платон тесно связывает познание геометрических равенств, являющихся основой физического космоса, с политическими представлениями, на которых покоится новый порядок города - справедливость (dikaiosyne), благоразумие и сдержанность (sophrosyne): "Мудрецы учат, Калликл, что небо и землю, богов и людей объединяют общение, дружба, порядочность, воздержанность, справедливость... Ты же, мне кажется, этого в расчет нисколько не принимаешь, несмотря на всю свою мудрость, ты не замечаешь, как много значит и меж богов, и меж людей равенство - я имею в виду геометрическое равенство... Это оттого, что ты пренебрегаешь геометрией" [123].

Становление полиса, рождение философии - весьма тесные связи между этими явлениями объясняют возникновение рациональной мысли, истоки которой восходят к социальным структурам и складу мышления, присущим греческому полису. Включенная таким образом в человеческую историю, философия утрачивает характер откровения, который подчас приписывали ей, чествуя в молодой науке ионийцев вневременной разум, начавший воплощаться во времени. Милетская школа не была свидетельницей рождения разума вообще; она создала один из видов разума, некоторую первоначальную форму рациональности. Этот греческий разум не является экспериментальным разумом современной науки, который ориентирован на исследование физической среды. Методы, интеллектуальные средства и понятийный аппарат, выработанные в течение последних веков в результате кропотливых и непрестанных усилий, направлены именно на познание и покорение Природы. Аристотелевское же определение человека как "политического животного" подчеркивает именно отличие греческого разума от современного. Если homo sapiens - разумный человек - был в глазах греков homo politicus - политическим человеком, то это значит, что разум сам по себе, по своей сути, является политическим.