Б Пилат - Две тайны Христа. Издание второе, переработанное и дополненное

В то же время тезис о «чаше», которой Аллегро придает такое значение, на наш взгляд, вообще не имеет никакой ценности из-за распространенности этой идеи у многих народов мира.

И третья, самая распространенная версия — пророчество Даниила относится только к Христу. Для ясности процитируем его в изложении Климента Александрийского: «Семьдесят седмин для твоего народа и святого города сокращены, чтобы преступление закончилось и грех был запечатан, и неправды изгладились и были бы изгнаны, чтобы возобладала правда вечная, видение и пророчество запечатлелись и помазан был святой святых. Узнаешь и уразумеешь: от того (времени) вышло слово (повеления) отличить и отстроить Иерусалим до Владыки — помазанника — 7 седмин и 62 седмины; и (народ) возвратится, и отстроятся улицы и укрепления, и отнимутся времена. И через 62 седмины истребится помазание, и суда не будет ему. И город, и святыня погибнут с Владыкой, который грядет. Будут погубляемы (как) в Потопе, пока по причине убыли не прекратится война. И укрепит завет для многих седмина одна, и по истечении половины (той седмины) уничтожится жертва. Мне и возлияние. И во святилище (будет) мерзость запустения, и до окончания времен будет положен конец запустению. И в половине седмины прекратят благоухание приношения — до того как окончится запустение крыла (храма) и (будет) ополчение ревности (на) опустошение» (Дан. 9: 24–27) [240] Климент Александрийский. Строматы, 21. .

Текст имеет несколько иной смысл и допускает иное толкование, чем современная версия, но не это главное. Ни под каким видом он не коррелирует с эдиктом Кира 538 (536) г. до н. э. В поисках приемлемого решения выдвигались многочисленные версии. А.П. Лопухин считал, например, что началом отчисления седмин служил указ Артаксеркса Лонгимана, изданный им в 457 г. до н. э. [241] Лопухин А.П. Библейская история, с. 344.

Мы не находим эту трактовку убедительной. По А. Меню, Нехемия отбыл в Палестину в декабре 445 г. [242] Мень А. История религии: В поисках пути, истины и жизни, т. 5, с. 305. Мы полагаем, что указ был в 456 г., и тогда 483 (7 седмин и 62 седмины) — 456 = 27 г. н. э. — год смерти Христа.

Впрочем, мы не настаиваем на этой версии.

Другая идея датировки основана на сопоставлении текста Иезекииля: «И я определил тебе годы беззакония их числом дней: 390 дней ты будешь нести беззаконие дома Израилева» (Иез. 4:5) и Дамасского документа, гласящего: «Через 390 лет по предании их в руки Навуходоносора, царя Вавилона, он нашел их и взрастил от Израиля до Аарона корень насаждения… но были слепы они в течение 20 лет, и Бог постиг их проблемы и дал им Праведного Учителя, чтобы следовали они пути истинному, и известил последующие поколения, что он сделал с отступниками» (Дамасский документ, СД 1:51–12). Пассаж Иезекииля о 390 днях вряд ли напрямую коррелирует с текстом ессейской рукописи. Мы можем принять эту аналогию, но прежде еще несколько странностей. «И поднимался пламень над печью на 49 локтей» (Дан. 3:47). 70 седмин — то же, что и 49 локтей, умноженных на 10. Приговоренные к средней тяжести наказанию, по Пятикнижию, наказывались 39 палочными ударами. Иезекииль и Дамасский документ предлагают удесятеренную величину. Цифра 40 является священной для иудеев, много раз упоминаемая в Ветхом и Новом Заветах. Традиция иудеев, сохранившаяся на протяжении двух тысячелетий, — употреблять какое-либо цифровое значение с термином «без одной». Вспомним И. Бабеля: «Как сделался он зятем человека, у которого было 60 дойных коров без одной». Конечно, преступнику не могло быть назначено 40 палочных ударов, ведь именно столько лет иудеи бродили по пустыне. Это должно было быть именно «сорок без одного».

Но если мы пренебрегаем этими совпадениями и принимаем на веру, что эти, отчасти мистические, совпадения носят случайный характер и лишены обрядовой логики, то далее все просто. Без труда можно вычислить время становления общины — около 196 г. до н. э., но вряд ли Учитель праведности мог принять и возглавить ее около 176 г. до н. э. Слишком молод он был для этого. Традиции ессеев были очень строги на этот счет. Высшую ступень в иерархии он мог занять, когда ему было больше 50 лет. На это указывают многочисленные пассажи из свитков Кумрана. Можно строить сколько угодно гипотез о времени становления ордена, но, пожалуй, наиболее вероятно, что община ессеев зародилась до 160 г. до н. э., а Учитель праведности, сформулировавший ее аскетический и весьма своеобразный устав, погиб при Александре Яннае.

Мы ничего не знаем об его облике. Бледные сполохи Кумранских рукописей донесли до нас лишь его отдельные взгляды, воспринятые некоторыми разветвлениями ессейства. Но кем бы он ни был, дух его был могуч, и он, этот известный законодатель, заслуживает нашего уважения хотя бы за то, что некие догматы, сформулированные им, вдохновляли ессеев более чем через 200 лет, придавая им ореол высочайшего мужества и духовности.

Заветы его не носили сколь-нибудь божественного характера, да и он ни в коей мере не претендовал на это.

Он был фигурой масштаба Будды или Христа. Судьба поместила его в один из интереснейших периодов истории, именно ей мы обязаны кратким знакомством с его наследием, далеко не лишенным интереса.

Идеи ессейства в воззрениях Христа обладают широким спектром аналитических возможностей. Большинство ученых находят совпадения идеологии Кумранской общины с раннехристианскими традициями. Детальный анализ этой проблемы лежит за рамками данной книги. Хотя, на наш взгляд, в этом нет ничего необычного. Формирование общин, в основу идеологии которых положены такие тезисы, как равенство, братство и единоначалие, неизбежно происходит по идентичным законам. Большинство ветхозаветных пророков — Исайя, Амос, Михей и другие — достаточно резко обличали богатство и преступления богатых. Их социальный пафос в такой же степени тождествен взглядам христиан, как и значительно более поздней общины. Невозможно также отрицать, что все галилейские ученики Иисуса в качестве первого учителя признавали Иоанна Крестителя. Их знакомство с учением ессеев носило отнюдь не поверхностный характер. Если же говорить о сыновьях Зеведеевых, то здесь можно с огромной долей уверенности утверждать, что они, по крайней мере в молодости, разделяли ессейские воззрения.

Нас будет интересовать вопрос: в какой мере идеология христианской общины I в. перекликается с ессейством и как обязана она этим Христу либо его ученикам? Нам представляется, что рассуждения Шюре об упадке арийской расы, еврейского народа и греко-римского мира во взаимосвязи с пребыванием Иисуса у ессеев — образец великолепной художественной прозы, не имеющей ничего общего с реальностью. Достаточно простые соображения свидетельствуют о том, что Иисус не следовал традициям ессеев. В частности, он охотно пил вино, общался с женщинами, но не это главное. Филон не излагает в сколь-нибудь систематизированном виде идеологические воззрения ессеев, а отмечает только, что в области философии они оставляют вне поля своего зрения логику и физику, «зато изучению этики они уделяют очень большое внимание». При этом, как говорит Филон, они руководствуются тремя канонами: любовью к Богу, любовью к добродетели и любовью к человеку. Основной элемент технологической концепции ессеев сформулирован Филоном следующим образом: «Божественное является причиной всех благ и ни одного из зол». Возможно, эта краткая формула содержит ядро дуалистических представлений. Ведь если зло не порождено Богом, то, очевидно, оно имеет другое начало, которое в какой-то мере может быть противопоставлено божественному. Таковы основные черты, характеризующие ессеев, по трактату «О том, что каждый добродетельный свободен».