Б Пилат - Две тайны Христа. Издание второе, переработанное и дополненное

Может быть, в бунте принимало участие не так уж много жителей города. В конце концов, часть жителей, безусловно, понимала, что водопровод строится для их блага, да и, в отличие от эпизода со знаменами, священнослужители, по крайней мере открыто, не выступали против решения прокуратора. Иное дело сельские жители, в том числе галилеяне, кстати, они могли превалировать в массе: ведь для них сокровища храма священны, и их возмущение — дань религиозному фанатизму.

Других сведений о массовых кровавых событиях в Иудее, связанных с именем Пилата, у историков нет. Сравним с Лукой: «Когда же приближались дни взятия Его от мира, Он восхотел идти в Иерусалим» (Лк. 9:51). И далее: «В это время пришли некоторые и рассказали Ему о галилеянах, которых кровь Пилат смешал с жертвами их» (Лк. 13:1). Во-первых, очевидно, что побоище, о котором повествует Лука, произошло совсем недавно, буквально несколько дней назад. Слухи в небольшой Иудее распространялись мгновенно. Во-вторых, с очень большой вероятностью можно утверждать, что речь идет об одном и том же событии, произошедшем в начале 27 г. Может быть, Лука немного не точен, утверждая, что речь идет только о галилеянах, безусловно, в толпе, избиваемой солдатами, были иудеи и из других провинций. Но скорее всего это просто метафора с целью усилить воздействие на Христа, чтобы отвратить его от последнего похода, — ведь и его называли Галилеянином.

А может быть, Лука, мастерски владевший пером, хотел оттенить, усилить впечатление, свидетельствуя, что Пилат расправился именно с галилеянами, а они воспринимались многими как адепты новой веры.

И еще один аргумент. Откроем замечательный Библейский атлас Тима Даули (карта 20) [86] Даули Т. Библейский атлас. . Галилея не находилась под властью Понтия Пилата. Это были владения Ирода Антипы, с которым, по крайней мере, в первый период прокураторства, у Пилата не складывались отношения. Римский чиновник столь высокого ранга, ставивший порядок превыше всего, никогда бы не решился на массовые казни людей чужой провинции. Следовательно, это либо неточность, либо метафора. Собственно, факт, что Флавий и Лука описывают одно и то же событие, у нас сомнений не вызывает.

На наш взгляд, крайне неудачно истолкован этот эпизод у Зенона Косидовского: «Из этого следует, что Пилат напал на них во время жертвоприношения, а значит, осквернил храм» [87] Косидовский 3. Сказания евангелистов, с. 200. .

Принесение в жертву ягнят до 70 г. являлось главным ритуалом Пасхи. Следует полагать, что эпизод со знаменами, безусловно произошедший осенью, многому научил Пилата. Невероятно, чтобы он решился на подобное святотатство, это бы немедленно вызвало возмущение десятков тысяч паломников, всего населения Иерусалима. И Флавий, и Филон также не преминули бы упомянуть об этом деянии прокуратора, и уж конечно невозможно было из трепещущей и динамичной толпы выделять галилеян для расправы. Да и к чему было напоминать Христу о событиях, которые могли быть почти год назад?

Нет, совсем не то хотел сказать Лука этой фразой. Предшествующий и последующий тексты свидетельствует от абсолютно другой смысловой трактовке этого стиха.

Накануне Иисус держит речь перед тысячей своих почитателей и, как бы предопределяя последующие события, в частности, говорит: «Будьте же и вы готовы; ибо, в который час не думаете, придет Сын человеческий» (Лк. 12:40). От этого стиха веет предзнаменованием и печалью. Петр чувствует это и бросает реплику «Господи! К нам ли притчу сию говоришь или и ко всем?» (Лк. 12.41).

Иисус кончает говорить, и у окружающих возникает желание предостеречь его. Стих (Лк. 13:1) просто вопит о следующем: Пилат жесток, суд его неправеден. Он не видит разницы между правым и виноватым. Римское правосудие слепо. Недавно схватили несколько галилеян, участвующих в потасовке, и Пилат велел казнить всех, не разбираясь. Подобная гипотеза, на наш взгляд, гораздо реальнее отражает положение вещей.

«Иисус сказал им на это: думаете ли вы, что эти галилеяне были грешнее всех галилеян, что так пострадали? Нет, говорю вам; но если не покаетесь, все так же погибнете. Или думаете ли, что те восемнадцать человек, на которых упала башня Силоамская и побила их, виновнее были всех живущих в Иерусалиме?» (Лк. 13:2–4).

Морально-этический аспект этого диспута не имеет ничего общего с жертвоприношением. Нет сомнения в искренности людей, предупреждающих Учителя. И так же очевидна пропасть между прагматизмом предупреждающих, делящих мир на виновных и невиновных, и Христом, который говорит: «Все виновны, покайтесь». Пройдет еще очень много времени, пока эта мысль начнет проникать в сознание людей.

Конечно, Иисус знал, «…потому что не бывает, чтобы пророк погиб вне Иерусалима» (Лк. 13:33). «Вы знаете, что через два дня будет Пасха и Сын человеческий предан будет на распятие» (Мф. 26:2). И суд Пилата был скор: Спаситель был пленен в период пения петухов, до двух часов ему был вынесен приговор. Беседа Пилата с Христом была очень непродолжительной. И быстрота этого решения, и перемена настроения Пилата в полной мере характеризуют отношение римлян к покоренным народам. Независимо от нашего отношения к Пилату, абсурдность обвинения была ему очевидна. Вероятно, предлагая толпе на выбор Христа или Варавву, он был искренен, однако в своей римской правоте психология иудейской толпы просто не бралась им во внимание. А ведь ситуация для Иисуса была абсолютно проигрышной. Возможно, находись на месте Пилата его предшественник Валерий Грат, он бы не сделал подобного предложения. Он провел в Иудее очень много лет, он лучше понимал характер ее народа. В самом деле: «Тогда был в узах некто, по имени Варавва, со своими сообщниками, которые во время мятежа сделали убийство» (Мк. 15:7). Все евангелисты едины в характеристике Вараввы и его спутников, но абсолютно очевидно, что допускаемая многими мысль об убийстве Вараввой с сообщниками римского или даже сирийского легионера совершенно беспочвенна. Рим слишком любил себя, слишком заботился о своем величии, чтобы позволить безнаказанно убивать своих солдат. Никогда бы Пилат не предложил толпе выдать убийцу солдата — это полнейший абсурд. Речь может идти об одном из мелких локальных конфликтов между иудеями или, может быть, Варавва также был галилеянином — человеком из другой провинции. Анализ книг Флавия показывает, что эти конфликты, словно язвы, разъедали бывшее царство Ирода. Через несколько лет они окончились гражданской войной с одновременным антиримским восстанием и вполне закономерным поражением иудеев. Но сейчас мятежник Варавва, убивший неизвестного священника либо простого обывателя, был в глазах потерявшей разум толпы если не героем, то, по крайней мере, возмущающимся и протестующим — неважно, против чего или кого. Он переступил порог обывательства, он совершил нечто недоступное большинству из них, пока недоступное, — он убил человека. И толпа приветствовала это убийство, она сделала свой выбор… Пилату же было все равно. В презираемой им толпе не было, не могло быть различия между убийцей и праведником. Им было одно имя — Вараввы…