Б Пилат - Две тайны Христа. Издание второе, переработанное и дополненное

Через несколько месяцев Петр, один из немногих апостолов, которого Павел воспринимает всерьез, встречается с ним и получает гневную отповедь. Петр отнюдь не «робкий ограниченный ум», как это считает Ренан. Он человек другого масштаба, другого темперамента. Он высок, кряжист, силен и в целом добродушен. Он типичный флегматик, Кифа — Скала. Житейские и духовные волны разбиваются о его постоянство и преданность. Один раз он ошибся, смалодушничал. И боль Христа, с которой он воспринял это его малодушие, навсегда отпечаталась в его сердце. С достоинством и волей Петр принял на себя неимоверную тяжесть первых лет организации и становления общины. Теперь каноны новой веры известны и закреплены. Петр, Дар которого происходит от общения с Учителем, постоянно это осознаёт. Он так же, как и Варнава, несет свою миссию далее за пределы Иерусалима и Иудеи. За ним ореол одного из лидеров, он в не меньшей степени, чем Павел, обладает Даром. И он тоже обращает язычников, он делит с ними трапезу. Это его грех в глазах истинно верующих, т. е. в глазах членов Иерусалимской коллегии. Он больше не способен к двурушничеству либо двойственности. И он не знает, как сохранить веру отцов, неся Христа в иной, чуждый и такой разный мир. Компромисса не получается, да его и не может быть. В период 49–50 гг. завершается расхождение иудео-христианства.

Павел, человек странного, подвижного как ртуть холерического темперамента, не признаёт оттенков. Для него раздумья и колебания Петра неприемлемы, сомнения — не его стиль. Вся его миссия проникнута одной мыслью: «Кто не с нами, тот против нас». Но при встрече с Петром он сдерживает свой темперамент. Много лет назад Петр не отторг его, совсем еще мальчишку. Он не сказал ничего против Павла. Он не сказал ничего против Павла и во второй иерусалимской дискуссии. Но Павел понимает состояние и положение Петра и произносит сакраментальную фразу: «Если ты, будучи иудеем, живешь по-язычески, а не по-иудейски, то для чего язычников принуждаешь жить по-иудейски?» (Гал. 2:14). Впрочем, это только фраза. Эти два человека, совершенно непохожие как внешне, так и психологически, испытывают огромное влечение друг к другу. Их объединяют вера, Дар и предназначение.

Фраза Павла, конечно, не ограничивает поле деятельности Петра, как, впрочем, и других миссионеров. Павел отчетливо понимает, что это невозможно. Да он и не ревнив. Наоборот, он обращает Силу в свою веру, находит ему достойное занятие. С Петром иной сказ. Павел формулирует ограничения: Петр несет веру обрезанным, Павел — остальному миру. Глубина этой формулировки либо ограничения поразительна.

Христианство распространяется двуэтапно. Первая стадия — синагога и язык (греческий, арамейский, сирийский либо их смесь). Все проповеди начинаются Павлом в синагогах для иудеев. На языке, доступном и понятном как Павлу, так и слушателям. На второй стадии, если руководители местных общин не принимают превентивных мер и изгоняют Павла либо других приверженцев новой веры, в число слушателей и посвященных попадают прозелиты, эллины, множество других страждущих. Петр испытывает определенный душевный дискомфорт, когда число новообращенных стремительно растет. Понятно, что вновь приобщенные не отвечают всем требованиям новой веры, а главным образом все более отдаляются от религии иудаизма. Что делать с ними? Для Павла изначально все ясно. Непонятно одно: сможет ли Петр ограничить рамки своего великого Дара? Трагическая гибель Петра, предсказанная Христом, свидетельствует об обратном. Проповедуй Петр только в рамках Иерусалимской общины, ничего бы не произошло. Судьба и рок привели его туда, где Нерон положил начало борьбе неверия с верой. И он завершил свое предназначение.

Но вернемся к началу наших рассуждений. Есть ли какие-либо документальные свидетельства, кроме Деяний, о периоде пребывания Павла в Антиохии? Таких событий достаточно много. Во-первых, это все, что связано с Еленой Адиабенской, которой мы посвятим целую главу. С ней соотносятся и другие факты, годы правления Агриппы Великого и голод в Иудее. Последнее событие не может быть зафиксировано с точностью до года, но так ли это важно, поскольку наша хронология и так уже имеет много подтверждений. А время и продолжительность голода — только отдельные кирпичи в здании Хроноса.

«Потом Варнава пошел в Таре искать Савла и, найдя его, привел в Антиохию. Целый год собирались они в церкви и учили немалое число людей, и ученики в Антиохии в первый раз стали называться Христианами» (Деян. 11:26). Нам очень интересна эта фраза. Во-первых, представляется чрезвычайно важным как можно точнее установить дату прибытия Варнавы и Павла в Антиохию. Не будь этого гениального поступка Варнавы, совершённого либо по наитию, либо предначертанного свыше, неизвестно, какими бы путями пошло развитие христианства. Во-вторых, очевидно, что их совместные проповеди длились только год. Далее мы должны принять либо версию Деяний, по которой они оба отправились в Иерусалим, либо принять на веру слова Павла о том, что после первого двухнедельного посещения Иерусалима он не был там до второго путешествия, связанного с вопросом об обрезании.

Поверим Павлу. Тем более, что фраза: «Тогда ученики положили, каждый по достатку своему, послать пособие братьям, живущим в Иудее, что и сделали, послав собранное к пресвитерам через Варнаву и Савла» (Деян. 11:29–30). Неточность этой фразы позволяет принять и другую трактовку: деньги были просто переданы через лидеров общины. Их отъезд в Иерусалим не был обязателен. Логика заставляет нас думать, что в Иерусалим направился один Варнава. Стоит нам уточнить дату голода в Иудее, и мы ответим на оба вопроса, поставленные в начале главы.

Ренан пишет: «Ужасный голод посетил страну на 4-м году царствования императора Клавдия, в 44-м году» [107] Ренан Э. Жизнь Иисуса. Апостолы, с. 522. . Ренан ссылается на многочисленные источники, обосновывая свою точку зрения. Проанализируем их: «И один из них, по имени Агав, встав, предвозвестил духом, что по всей вселенной будет великий голод, который и был при кесаре Клавдии» (Деян. 11:28). Но в этом стихе, как и вообще в Деяниях, дат нет.

Затем речь идет о посещении Иерусалима Еленой Адиабенской, но неизвестно, в каком году (И.Д. 20:2.6). Потом сообщение о голоде во времена прокураторства Тиберия Александра в 46–49 гг. (И.Д. 20:5.2). В «Анналах» Тацита приводятся события 50 г. (12:43). Другие источники информации мало что прибавляют к нашим знаниям. Мы можем утверждать, что Ренан не точен в цитировании, 44 год выбран им произвольно, так было удобно, но верной остается мысль, что в царствование Клавдия голод почти ежегодно возникал в какой-либо части империи.