Б Пилат - Две тайны Христа. Издание второе, переработанное и дополненное

В 36 г. Павел на долгие годы покидает Иерусалим. «Церкви же по всей Иудее, Галилее и Самарии были в покое, назидаясь и ходя в страхе Господнем; и, при утешении от Святого Духа, умножались» (Деян. 9:21). Благоприятное время — апостолы легко находят слушателей среди страждущих иудеев. Деяния повествуют о путешествиях Петра: он был в Лидде и Иоппии, в последней он пробыл длительное время, затем в Кесарии и снова в Иоппии.

Петр возвращается в Иерусалим. «Услышали Апостолы и братия, бывшие в Иудее, что и язычники приняли слово Божие» (Деян. 11:1). С некоторой подозрительностью и непониманием слушали они несколько лет назад Павла, не делавшего разницы между иудеями и другими народами. Теперь Петр — признанный лидер и повторяет путь Павла. Что это? Петр объясняет им свою позицию: «Итак, если Бог дал им такой же дар, как и нам, уверовавшим в Господа Иисуса Христа, то кто же я, чтобы мог воспрепятствовать Богу?» (Деян. 11:17). Первое объяснение дано. Конфликт погашен. «Выслушав это, они успокоились и прославили Бога, говоря: видно, и язычникам дал Бог покаяние и жизнь» (Деян. 11:18).

Проходит время. «Между тем рассеявшиеся от гонения, бывшего после Стефана, прошли до Финикии и Кипра и Антиохии, никому не проповедуя слово, кроме Иудеев. Были же некоторые из них Киприяне и Киринейцы, которые, придя в Антиохию, говорили Еллинам, благовествуя Господа Иисуса. И была рука Господня с ними, и великое число, уверовав, обратилось к Господу» (Деян. 11:19–21).

Несомненно, община в некоторой растерянности, попытки оградить новое учение в рамках иудаизма несостоятельны, просто невозможны. Все больше и больше людей разных национальностей, верований принимают новую веру. Наконец после долгих споров возобладало мнение, что в новую веру надо обращать всех. Это эпохальное решение имело место в 41 г. «Дошел слух о сем до церкви Иерусалимской, и поручили Варнаве идти в Антиохию. Он, прибыв и увидев благодать Божию, возрадовался и убеждал всех держаться Господа искренним сердцем; ибо он был муж добрый и исполненный Духа Святого и веры. И приложилось довольно народа к Господу» (Деян. 11:22–24).

Однако у Варнавы хватает объективности оценить свои возможности, и он понимает, что как проповедник он значительно уступает тому молодому человеку, который так страстно начинал свою миссию здесь же, в Антиохии. С другой стороны, Варнаву все время раздирают сомнения. Он до мозга костей иудей, он действует с оглядкой. Угодно ли Господу обращение новых народов? Эти сомнения, эта двойственность никогда не будут понятны Павлу, и в последующем, примерно через год-полтора, это приведет к первой трещине в их отношениях. Но в этот конкретный момент решение Варнавы — ключевое для быстрого продвижения христианства. «…Варнава пошел в Таре искать Савла и, найдя его, привел в Антиохию. Целый год собирались они в церкви и учили немалое число людей, и ученики в Антиохии в первый раз стали называться Христианами» (Деян. 11:25–26).

В конце 49 либо начале 50 г. Павел и Петр встречаются. Несомненно, на встрече присутствует Варнава. Как связующий, как человек, прекрасно знающий обоих мудрецов. С присущей ему страстностью Павел начинает свою обличительную речь. Это, скорее, монолог, чем диалог, — Петр больше молчит. Не то чтобы ему нечего сказать. Напор и аргументация Павла, его очаровывающее, завораживающее выступление сказывается и на Петре. Павел резок, порой он бросает неосторожные слова, которые ранят Варнаву, справедливо считающего, что Павел ему многим обязан. Первая трещина пробегает между ними, и через несколько лет они расстанутся навсегда. Психологический подтекст их совместной деятельности и последующей разлуки понятен. Павел — ярчайший и единоличный лидер. Рядом с собой он может видеть учеников, подвижников, почитателей, но не соратников. Он должен, обязан соблюдать дистанцию.

Варнава понимает, что он во многом уступает Павлу, но в его понимании дружбы больше терпимости, да и кругозор, широта взглядов Павла ему недоступны. Вскоре их пути разойдутся.

Но нас интересует другое. Могло ли становление общин, о котором так детально сказано в Деяниях, произойти в короткий период времени — в течение 1–2 лет? Нет, не могло…

Если мы принимаем версию Ренана, то о Послании к Галатам придется забыть. По нашей же хронологии, одно событие подтверждает другое. «Потом, спустя три года, ходил я в Иерусалим видеться с Петром и пробыл у него дней пятнадцать. Другого же из Апостолов я не видел никого, кроме Иакова, брата Господня. А в том, что пишу вам, пред Богом, не лгу. После сего отошел я в страны Сирии и Киликии. Церквам Христовым в Иудее лично я не был известен, а только слышали они, что гнавший их ныне благовествует веру, которую прежде истреблял, и прославляли за меня Бога» (Гал. 1:18–24). «Потом, через четырнадцать лет, опять ходил я в Иерусалим с Варнавою, взяв с собой и Тита» (Гал. 2:1).

Здесь диссонанс в словах Павла относительно Сирии и Киликии с текстом Деяний. Согласно последним, он сразу же отплыл в Тарс. «Потом Варнава пошел в Таре искать Савла и, найдя его, привел в Антиохию» (Деян. 11:25).

Когда же Варнава отыскал Павла? Теперь мы абсолютно уверены, что это было при Клавдии, между 41 и 42 гг. Причем Павел и Варнава сразу из Тарса направились в любимую ими Антиохию. В это время в Иерусалиме происходили известные события, зафиксированные в Деяниях.

Есть гораздо более простое хронологическое объяснение гонениям, чем то, которое предлагает Ренан. Между 32 и 33 гг., т. е. до приезда Вителлия в Сирию, в Риме произошло следующее: «В это время из Иудеи бежал человек, боявшийся обвинения в нарушении некоторых законов и наказания за это. Вообще это был гнусный человек. Он тогда проживал в Риме и соединился здесь с тремя подобными ему негодяями. К ним примкнула Фульвия, знатная женщина, принявшая иудаизм. Они убедили ее послать пурпур и золото в Иерусалимский храм, и когда та сделала это, то они присвоили его себе, как то и было их первоначальным намерением. Тиберий, которому по желанию Фульвии сообщил об этом муж ее, Сатурнин, бывший с императором в дружественных отношениях, распорядился изгнать из Рима всех иудеев. Консулы выбрали из них четыре тысячи человек и послали их в качестве солдат на остров Сардинию. Гораздо большее число, однако, они предали казни, потому что те отказались от участия в военной службе благодаря запрещению этого иудейскими законами» (И.Д. 18:3.5).

Это гонение времен Тиберия, во-первых, не было направлено против христиан, во-вторых, оно не было направлено против евреев вообще, а только против евреев Рима и не носило, вероятно, кардинального характера. Евреи, конечно, не могли хорошо относиться к Тиберию после случившегося, но и весь римский народ в последние годы правления так же люто ненавидел старца, впавшего в маразм. Общая ненависть помогла быстрой реабилитации могущественной общины, и при Гае она всего за несколько лет оправилась после указа Тиберия.