Б Пилат - Две тайны Христа. Издание второе, переработанное и дополненное

В июле его арестовывают, что можно понять из его страстной речи перед Феликсом. «Ты можешь узнать, что не более двенадцати дней тому, как я пришел в Иерусалим для поклонения» (Деян. 24:11). Какое-то время Феликс с Друзиллою слушают Павла. «По прошествии двух лет на место Феликса поступил Порций Фест» (Деян. 24:27). Все совпадает, поскольку достоверно известно, что Феликс прокураторствовал в Иудее с 52 по 60 г.

Таким образом, мы можем сопоставить путешествия и миссии Павла с хронологией жизни Елены Адиабенской, голодом в Иудее, землетрясением, временем правления Галлиона и прокураторством проконсула Феста. География путешествий Павла очень подробно описана в Деяниях, поэтому, с учетом проходимого им расстояния, возможность ошибки в расчетах более чем на несколько месяцев просто исключена. В особенности сказанное относится к событиям после 49 г. Приняв за основы эти реперные даты, второе посещение Павлом Иерусалима в 49 г. и достоверность Послания к Галатам, мы приходим к выводу, что Павел вернулся из Дамаска в Иерусалим в конце 35 либо самом начале 36 г.

Новая хронология служения апостола Павла.

Попробуем сверить нашу хронологию с Ренаном. Начало своей второй книги — «Апостолы» Ренан знаменует фиксированной датой смерти Христа — 3 апреля 33 г.

Возьмем за отправную точку наших рассуждений такую фразу Ренана: «Несомненно одно: Деяния написаны тем же автором, что и третье евангелие, продолжением которого они служат». Не станем останавливаться на доказательствах этого положения, ибо оно никогда серьезно и не оспаривалось [124] Ренан. Э. Жизнь Иисуса. Апостолы, с. 376. . У нас нет желания опровергать этот тезис, наоборот, мы думаем, что Ренан прав, отметим, кстати, что речь идет об Евангелии от Луки. А поскольку единственным источником хронологической привязки дня смерти Христа является именно Лука, то следует допустить, что если в Деяниях встретится какая-то информация, противоречащая его первому труду (Евангелие), то в равной мере он мог ошибиться и в первом, и во втором случае.

Цитата: «Не будем, однако, опережать ход событий. Мы дошли почти до тридцать седьмого года. Тиберий на Капри и не подозревал, какой размах приобретает христианство. Новая секта в два-три года поразительно разрослась. В ней числилось несколько тысяч верующих» [125] Там же, с. 465. . Логики подхода Ренана и нашего идентичны с разницей в 6 лет. Далее: «Год смерти Стефана не установлен с точностью (между 36 и 38 гг.); поэтому мы не знаем, падает ли на Каиафу ответственность за нее. Каиафа был смещен Луцием Вителлием в 36 г., вскоре после Пилата…» [126] Там же, с. 472. Здесь и ранее Ренан ошибается. И Пилат, и Каиафа были смещены Вителлием весной 37 г. Но год смерти Стефана — 36-й — полностью совпадает с нашими расчетами (с той же разницей в 5–6 лет). Ренан не зафиксировал точную дату убийства Стефана, указав период между 36 и 38 гг. Дальнейшая логика его рассуждений свидетельствует о том, что он выбрал датой убийства Стефана именно 36 г.

Еще один штрих: «Свидетели же положили свои одежды у ног юноши, именем Савла, и побивали камнями Стефана, который молился и говорил: Господи Иисусе! прими дух мой» (Деян. 7:5859). Летописцем, как мы уже отмечали, считается Лука, долгие годы сопровождавший Павла и потому наверняка знавший его возраст. Был ли в тот далекий год Павел юношей либо уже зрелым мужем? Судя по реакции и страстности, с которыми Павел предавался гонениям, а затем вдруг изменил свое мнение, не просто мнение, а мировоззрение — перешел на другую степень духовности, он скорее юноша. «Савл родился в Тарсе, в Киликии, в 10 или 12 году нашей эры» [127] Ренан Э. Жизнь Иисуса. Апостолы, с. 482. . Следовательно, по Ренану, было ему в это время от 26 до 28 лет. Не много ли для юноши?

Это существенное в цепи рассуждений. Более правдоподобно, что 20-летний юноша фанатически преследует Стефана и сторонников, а затем меняет свою точку зрения, чем, скажем, мужчина 26 лет.

«Благодаря гонениям 37–38 года киновигская иерусалимская церковь была избавлена от испытания временем. Она пала в расцвете сил, прежде чем ее подорвали внутренние смуты. Для тех, кто участвовал в ее жизни, она осталась чудным сном, воспоминание о котором воодушевляло их в дни испытаний, идеалом, к которому христианство всегда будет стремиться вернуться, никогда не достигая его» [128] Там же, с. 473. .

И далее начало 9 главы: «Гонения 37 года имели своим последствием, как это бывает всегда, распространение того учения, которое хотели задавить» [129] Там же, с. 475. . Конец 9 главы: «Уже в 38 году, через пять лет после смерти Иисуса и, может быть, через год после смерти Стефана, вся Палестина по сю сторону Иордана слышала благую весть вышедших из Иерусалима миссионеров» [130] Там же, с. 481. .

Начало 10 главы: «Но 38 год принес нарождающейся церкви еще одну победу. К этому времени можно с большой долей вероятности отнести обращение того самого Савла, который, как мы видели, участвовал в побитии камнями Стефана, был главным действующим лицом в гонениях 37 года, а затем таинственной силой благодати стал самым пылким из учеников Иисуса» [131] Ренан Э. Жизнь Иисуса. Апостолы, с. 482. .

«Он остался в Дамаске, потом жил в Гауране и в течение трех лет, с 38-го по 41-й, учил там, что Иисус — сын Божий» [132] Там же, с. 495. .

До сих пор хронология Ренана в точности соответствует нашей с разницей в 6 лет, вызванной разным началом отсчета. На этом пути логических рассуждений расходятся. Цитируем начало 10 главы книги Ренана: «С 38 по 44 год никаких гонений не тяготело, по-видимому, над церковью» [133] Там же, с. 497. . Нам кажется, что чувство меры здесь отказывает автору. Он описывает события, представляющие огромный интерес для нашего повествования: «Калигула, по крайней мере, после болезни, которая окончательно помрачила его ум (октябрь 37 г.), представлял ужасное зрелище полоумного, управляющего миром с безграничной властью, какая когда-либо была в руках человека. Гибельный закон цезаризма делал возможным такие ужасы и лишал всяких средств бороться с ними. Это продолжалось три года и три месяца. С чувством стыда приступаешь к повествованию в серьезном историческом труде о таких вещах, о которых нам придется сейчас рассказать. Прежде, чем приступить к рассказу об этих бесчинствах, приходится воскликнуть вместе со Светонием: „Reliqua ut de monstro narranda sunt!“