Джон Робертс - Мировая история

С некоторым удовлетворением христиане отметили, что их гонители получили по заслугам: Деций сгинул в бою с готами, а судьба Валериана уже изложена выше. Зато Диоклетиан, по всей видимости, должных выводов для себя не сделал и в 303 году приступил к последним великим римским гонениям на христиан. Сначала особой жестокости не проявлялось. Главными субъектами преследования власти назначили верующих во Христа чиновников, духовенство, а также такие объекты, как книги и здания церкви. Священные книги полагалось сдавать для последующего предания их огню, однако казней за воздержание от жертвоприношений в течение некоторого времени не проводилось. (Многие христиане тем не менее на самом деле вносили положенные пожертвования, епископ прихожан Рима в том числе.) Кесарь Запада Констанций отказался от гонений на христиан после 305 года, когда от престола отрекся Диоклетиан, хотя его восточный коллега (преемник Диоклетиана по имени Галерий) имел на этот счет четкое мнение и под страхом смертной казни потребовал всеобщего жертвоприношения. Другими словами, гонения на христиан были жестче в Египте и Азии, где их организовывали на самом высоком уровне на несколько лет дольше. Но до того их прекратили путем сложных политических ходов, послуживших появлению императора Константина Великого.

Он приходился сыном Констанцию, скончавшемуся в Британии в 306 году спустя год после его восшествия на престол под именем Август. Константин в то время находился рядом, и, хотя по отцу звание кесаря ему не полагалось, императором его провозгласили ратники армии в Йорке. Наступило время двух беспокойных десятилетий. Запутанность борьбы за власть обозначила провал задумок Диоклетиана, мечтавшего о мирной передаче империи. Все успокоилось в 324 году, когда Константин объединил империю под властью единоличного правителя.

К этому времени он уже решительно взялся за решение проблем империи, хотя гораздо большего добился как солдат, чем как администратор. Зачастую с привлечением новобранцев из числа варваров он сформировал мощную полевую армию, по всем параметрам отличавшуюся от пограничной охраны; ее он расквартировал в городах внутри территории империи. С тактической точки зрения он принял здравое решение, трезвость которого подтвердилась военной мощью, демонстрировавшейся империей на Востоке на протяжении последующих двух столетий. Константин к тому же расформировал преторианскую гвардию и создал новую личную охрану, укомплектованную германцами. Он восстановил хождение твердой золотой валюты, а также проложил путь к отмене системы натуральных налогов и восстановлению товарно-денежного хозяйства. Его реформы налогово-бюджетных отношений принесли не такие однозначные плоды, зато он сделал попытку перераспределения бремени налогов таким манером, чтобы в большей степени переложить их на богачей. Ничто из описанного выше тем не менее не поражало его современников настолько мощно, как его отношение к христианству.

Константин предоставил церкви официальное пристанище. Тем самым он сыграл в формировании ее будущего более важную роль, чем любой из христианских прихожан, и за это Константина стали называть «тринадцатым Апостолом». Однако его личные отношения с христианством складывались совсем непросто. В интеллектуальном плане он рос с монотеистической склонностью многих деятелей конца классического периода и, несомненно, пришел к твердой вере во Христа (для христиан тогда было обычным делом: точно так же, как и он, они откладывали крещение до восхождения на смертное ложе). Только отдавался он вере исключительно из страха и надежды, так как бог, которому он поклонялся, был богом власти. Сначала он поклонялся богу солнца, изображение которого носил на теле и чей культ официально ассоциировался с культом императора. Затем в 312 году накануне сражения и в результате того, что он верил в нечто, показавшееся ему пророческим видением, он приказал своим ратникам изобразить на щитах христианскую монограмму. На данном примере можно почувствовать его готовность молиться любым подходящим для решения собственных задач богам. То сражение Константин выиграл, и впредь, хотя продолжал публично поклоняться культу солнца, начал оказывать большие предпочтения христианам и их Богу.

Одним из наглядных проявлений такого предпочтения стал эдикт, выпущенный в следующем году другим претендентом на империю после соглашения с Константином в Милане. Христианам возвращалась их собственность и обеспечивалась та же терпимость, которая распространялась на приверженцев остальных вероисповеданий. В такой реабилитации могли раскрываться собственные взгляды Константина, а также его желание сформулировать возможную формулу компромисса с его коллегой, так как в эдикте его положения объяснились надеждой на то, что «какое бы божество ни восседало на небесном престоле, его всегда можно умиротворить и рассчитывать на высшую благожелательность к нам и всем, кто находится под нашей властью». Константин по-прежнему щедро одаривал церкви Рима недвижимым имуществом, проявляя особое к ним расположение. Наряду с предоставлением значительных налоговых уступок духовенству, он передал церкви неограниченное право на завещательный дар. Тем не менее на протяжении многих лет через чеканку своих монет он продолжал чтить языческих богов, особенно Непобежденное Солнце.

Постепенно Константин приходил к ощущению себя как носителя своего рода священной миссии, что сыграло главную роль в дальнейшем преобразовании имперской канцелярии. Он взял на себя ответственность перед Богом за благополучие церкви, которой он все более публично и однозначно поклонялся. После 320 года солнце на его монетах больше не появлялось, а ратников заставляли выстаивать на торжественных построениях перед богослужением. Но он всегда помнил об уязвимости чувств его подданных язычников. Пусть даже позже он обобрал храмы, лишив их золота, которое пустили на украшение строившихся роскошных христианских церквей, и поощрял новообращенных всяческими посулами, он по-прежнему уважал старые культы.

В ряде трудов Константин (как и в своих трудах Диоклетиан) предпринял попытку расширенного толкования прецедентов, скрытых и неявных в прошлом. Он на самом деле допускал вмешательство во внутренние дела церкви. Уже в 272 году христиане Антиохии обратились к императору с просьбой забрать одного епископа, а в 316 году Константин сам пытался уладить разногласия в Северной Африке через назначение епископа Карфагена против воли донатистов. Константин пришел к убеждению, что император был обязан Богу большим, чем предоставлением свободы церкви или даже облечением. Его представление о собственной роли развилось до того, что он увидел себя гарантом, а если потребуется, то и творцом единства, требуемого Богом в качестве платы за свое высшее благоволение. Когда он взялся за донатистов, им двигало собственное видение долга, а донатисты вошли в историю в качестве первых схизматиков (раскольников), подвергшихся гонениям со стороны христианского правительства. Константин числится творцом цезарепапизма, то есть веры в то, что светский правитель одарен божественными полномочиями на регулирование вероисповедания, и представления о государственной религии в Европе на последующие тысячу лет.