Джон Робертс - Мировая история

Россия в Европе к тому же по-прежнему выделялась структурой общества. Ей предстояло стать последней европейской страной, где все-таки отменили крепостное право; среди христианских стран система принудительного крестьянского труда сохранялась дольше, чем в России, только в Эфиопии, Бразилии и Соединенных Штатах Америки. Притом что в XVIII веке крепостничество отступало практически повсеместно, в России оно получало все более широкое распространение. Объяснение такого различия заключается в том, что рабочих рук для обработки просторных угодий всегда не хватало; обратите внимание на то, что размер русского поместья обычно оценивался числом «душ» – то есть крепостных, приписанных к нему, а не его протяженностью. Число крепостных крестьян начало расти в XVII веке, когда цари сочли благоразумным награждение дворян через передачу в их распоряжение земли с некоторыми участками, уже заселенными свободными крестьянами. Этих крестьян привязывали к собственным землевладельцам их задолженностью перед ними, и многие из них согласились на неволю при поместье, чтобы от нее избавиться.

Между тем в соответствии с законом вводились все большие ограничения для крепостных крестьян, а структура государства все глубже пускала корни в экономику. Права помещиков на возвращение и наказание лишением свободы беглых крепостных крестьян постоянно расширялись, и землевладельцы получили особый интерес в применении делегированных им полномочий, когда царь Петр поручил им сбор подушного налога и ведение набора молодежи для прохождения воинской повинности. Таким манером экономика и управление в России приобрели самую тесную сцепку, какой не наблюдалось ни в одной западной стране. Аристократы России отличались склонностью к потомственной государственной службе и готовностью к выполнению поручений своего царя.

К концу XVIII века помещик формально мог проделывать со своими крепостными все, что ему заблагорассудится, кроме злонамеренного причинения смерти. Если их не принуждали к тяжкой трудовой повинности, то облагали денежным оброком в практически произвольном размере. И многие крепостные крестьяне пускались от своих помещиков в бега, причем некоторые из них добирались до Сибири или даже нанимались гребцами на галеры. В 1800 году без малого половина русского народа находилась в крепостной зависимости от своих помещиков, огромная его часть привлекалась практически к таким же принудительным работам в пользу престола, причем им постоянно грозила передача в распоряжение дворян царя.

После присоединения новых земель их население тоже переводили в крепостную зависимость, даже если раньше оно ее не знало. В результате возникала большая инерция и непреодолимая косность русского общества. К концу XVIII века созрела величайшая проблема России, остававшаяся неразрешенной на протяжении грядущей сотни лет: что делать с таким огромным населением, когда крепостничество становилось все более невыносимым в силу одновременно экономических и политических его потребностей, но при тогдашних его масштабах перед реформаторами возникали практически непреодолимые препятствия. Ситуация напоминала положение человека, оседлавшего слона: ехать на таком звере удобно, зато сойти с него на ходу невозможно, и остановить нельзя.

Труд крепостных крестьян превратился в становой хребет экономики России. Кроме знаменитой области Черноземья, освоение которой в XVIII веке только начиналось, высокоплодородными российские почвы назвать нельзя, но даже на богатейших землях применялись допотопные приемы обработки почвы. Европейцы не верят, будто сельскохозяйственное производство в России до XX века когда-либо поспевало за ростом населения, и считают, что равновесие восстанавливалось за счет периодически наступавших голодных годов и эпидемий. Население России в XVIII веке увеличилось без малого в два раза и оценивалось в 36 миллионов человек, причем около 7 миллионов человек добавилось в результате территориальных приобретений, а остающиеся 11 миллионов или около того добавились естественным путем. О таком мощном росте численности населения, как в России, европейцам оставалось только что мечтать. Из всех жителей русской империи лишь один человек из в лучшем случае двадцати пяти обитал в городах. Тем не менее на протяжении XVIII столетия русский народ добился поразительного прогресса в развитии своего народного хозяйства и проявил единственную в своем роде сноровку в использовании крепостничества для наращивания промышленного производства. В промышленной сфере можно признать главное и безоговорочное достижение императора Петра Великого; хотя он числится вторым из правителей династии Романовых, именно ему принадлежит заслуга первооткрывателя индустриализации как магистрального пути развития России.

Правда, сам результат такой политики европейцы увидели не сразу. Все для России начиналось с очень низкого уровня, и надо признать, что ни в одной европейской стране рост экономики в XVIII веке не отличался потенциалом и стремительностью. Хотя урожаи зерна в России увеличились и в XVIII веке начался вывоз российских злаковых культур (позже ставших главным товаром российской внешней торговли) в Европу, повышение отдачи сельского хозяйства удалось достичь старым методом увеличения площади пахотных земель и, возможно, более толковым освоением излишков владельцами и сборщиками налогов. Потребление среди крестьян при этом пошло вниз. Такое положение вещей сохранялось практически на всем протяжении эпохи русского самодержавия, и иногда бремя народа выглядело неподъемным: по имеющимся подсчетам, на поборы при Петре Великом уходило 60 процентов урожая крестьянина. Приемов повышения отдачи аграрного сектора никто не внедрял, а усугубление косности всей государственной системы со все большей силой сковывало прогрессивную инициативу. Даже во второй половине XIX века типичный русский крестьянин уделял все малое время, остававшееся ему после выполнения работ на своего помещика, разбросанным тут и там крошечным наделам, составлявшим его землевладение. Часто ему не на что было приобрести собственный плуг, и хлеб ему приходилось выращивать на едва вспаханном клочке земли, так как на большее у него не хватало ни сил, ни средств.

Как ни странно, на имевшемся сельскохозяйственном фундаменте русские правители смогли обеспечить военные победы, за счет которых Россия превратилась в великую державу, и выполнить первую фазу ее индустриализации. К 1800 году в России произвели чугуна в чушках и вывезли за рубеж железной руды больше, чем в любой другой стране мира. Главная заслуга в этом, как никому больше, принадлежит Петру Великому. Он первым осознал важность для России ее природных богатств и построил свой управленческий аппарат таким образом, чтобы с толком использовать этот Божий дар. Он организовал геолого-разведочные экспедиции и завез из-за границы мастеров горного дела для освоения месторождений полезных ископаемых. В качестве убедительного стимула смертная казнь предусматривалась для землевладельцев, которые скрыли месторождения полезных ископаемых в недрах своих угодий или пытались чинить препятствия для их освоения. Для обеспечения доступа к этим ресурсам пришлось заняться развитием системы сообщения, и потихоньку центр русской промышленности стал перемещаться в сторону Урала. Определяющая роль в сфере транспортировки грузов принадлежала рекам; через считаные годы после кончины Петра Алексеевича Балтийское море связали водным путем с Каспием.